Родился 8 октября 1923г. в станице Нижне-Гниловской Ростовской области в семье служащего. Отец – Мыльников Василий Александрович работал техником-чертежником на паровозоремонтном заводе им. Ленина в г. Ростове. В 1928 г. умер. Мать – Мыльникова Таисия Васильевна после смерти отца работала учетчицей на труболитейном заводе. Умерла в 1953 году.
Я в 1931 году поступил в Нижне-Гниловскую среднюю школу, учился в ней до 9 класса и перешел в Ростовскую артспецшколу №11 , которую и окончил 16 июня 1941 года, а 17 июня в составе группы выпускников был направлен в 3-е Артиллерийское Ленинградское училище, в котором учился до декабря 1941 года, был выпущен в звании лейтенанта и был направлен в 60-ю стрелковую дивизию – бывшая 1-я стрелковая дивизия народного ополчения г. Москвы Ленинского района.
В этой дивизии служил в должностях: командир взвода, начальник разведки дивизиона, командир батареи, начальник штаба дивизиона, а с октября 1943 г и до конца войны, а затем и в мирное время до мая 1946 года – командир дивизиона артполка этой дивизии.
В мае 1946 г. убыл на учебу в Москву в Артиллерийскую Академию им. Ф.Э. Дзержинского, которую и окончил в мае 1951 года, и был оставлен работать в Академии. В 1952 г. с частью Академии убыл в Ленинград и работал в Ленинградском филиале Академии , а затем в Ленинградской Арт.Академии начальником курса до июля 1956 г. После июля 1956 г. служил в Прик.ВО с августа 1956 г. по июнь 1957 г. начальником штаба 126 габр БМ , с июля 1957 г. по июль 1960 года командовал 1-ой гвардейской Киевской пушечной арт.бригадой, с июля 1960 г. по август 1961 года командовал Ракетной бригадой. В августе 1961 года в связи с болезнью был уволен из рядов Советской Армии. Инвалид СА 2-ой группы. Последнее воинское звание "полковник".
С августа 1961 года по прибытии в г. Тернополь на постоянное жительство был утвержден заместителем председателя партийной комиссии при горкоме КПУ, с июня 1962 г. по июль 1965 года инструктор горкома КПУ и с 1 сентября 1965 г. по 1 ноября 1986 года ассистент и старший преподаватель Кафедры высшей математики Тернопольского филиала ордена Ленина Львовского политехнического института. С ноября 1986 года по собственному желанию всвязи со значительным ухудшением здоровья уволился из института.
В Комсомоле был с 1937 года по август 1942 года, с августа 1942 года член КПСС. Член Тернопольского горкома КПУ. С декабря 1986 года член Всесоюзного Совета ветеранов войны и труда. С 1980 г. в течение 5 лет был председателем Совета Ветеранов войны и труда г. Тернополь, а с марта 1987 года член Украинского Совета Ветеранов войны и труда. С марта 1987 г. председатель Совета ветеранов войны и труда Тернопольской области.
Образование высшее. Окончил Военную Арт.Академию им.Ф.Д.Дзержинского в г. Москве в 1951 г. и Кременецкий педагогический институт – физико-математический факультет с отличием в 1965 году.
Правительственные награды: присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая звезда", два ордена Отечественной войны 1-ой степени, орден Отечественной войны 2-ой степени, орден Красной Звезды, 15 медалей. Награжден Почетной Грамотой Президиума Верховного Совета Украины. Решением исполкома Тернопольского Горсовета народных депутатов присвоено звание – Почетный гражданин города.
Родственники: жена – Мыльникова Анна Дмитриевна 1923 г.рождения, врач, проживает со мной. Сын – Александр Мыльников, 1946 г.рождения – доцент кафедры технической механики Тернопольского филиала ордена Ленина Львовского политехнического института, проживает со своей семьей (жена и двое детей) в г.Тернополь. Дочь – Базиленко (Мыльникова) Ирина – 1952 г. рождения, работает инженером на Жулянском машиностроительном заводе и проживает с мужем и двумя детьми в г. Вишневом, Киевской обл.
Детские годы были очень трудными. Потеряв отца в возрасте 4 лет, папа вместе со старшей сестрой Галей жили вместе со своей мамой Таисией Васильевной довольно бедно, но атмосфера в семье была очень дружная. Жили за счет маминой маленькой зарплаты, доходов с огорода и пускали квартирантов в одну из двух комнат дома. Папа учился хорошо и в школе, в качестве поощрения, ему дарили иногда предметы одежды и обуви. Станичная школа, в которой он учился, по его воспоминаниям, была очень качественной не только по обычным школьным предметам, но и по воспитанию и привитию культуры детям. Их театральный кружок, в котором папа принимал активное участие, ставил даже оперы.
Из 9-го класса папа ушел учиться в Ростовскую Артиллерийскую спецшколу №11, которая готовила мальчиков для поступления в Артиллерийские военные офицерские училища. Еще в школе папа учился в одном классе со своей будущей женой – Анной. И она уже в качестве невесты проводила его 17-го июня в Ленинград для поступления в 3-е ЛАУ (Ленинградское артиллерийское училище). В поезде папу застала война…
Интересен вопрос о досрочном выпуске из училища. Папа рассказывал, что однажды его взвод отказался есть тухлую рыбу в столовой. И поступили-то они правильно, но отказ принятия пищи в военное время, в военном училище… Его взяли на заметку. В следующий раз он возмутился, что от них потребовали сдавать на нужды Красной Армии различные носильные вещи – он во всеуслышанье заявил, что не верит в то, чтобы бойцы Красной Армии нуждались в его рваном свитере или штопаных-перештопаных носках. Ему было не жалко, но он считал позором то, что для Красной Армии собирали обноски. С ним мягко побеседовали, объяснили, что он не прав и… при первой возможности его вместе с еще такими же 6-ю «грамотными» курсантами досрочно выпустили из училища на фронт, позабыв в спешке правильно оформить приказ о присвоении им офицерских званий. Просто сказали: «Вы теперь лейтенанты». Кубики на петлицы им пришлось нарисовать химическим карандашем. Впоследствии папа был уже старшим лейтенантом, когда до него пришел приказ об очередном выпуске из училища и присвоения ему звания «лейтенант». Посмеялись вместе с командирами по поводу этого недоразумения и продолжали воевать и получать очередные воинские звания, а вот после войны кадровики наткнулись в документах на эти недоразумения - и папе, и его сослуживцам (как свидетелям его боевых действий) пришлось долго отписываться и объяснять как это получилось. На счастье все закончилось хорошо.
В короткой автобиографии вся война отразилась в четырех строчках. Попробую дополнить. Боевой путь 1-ой Дивизии народного ополчения Москвы (впоследствии 60-я Севско – Варшавская Краснознаменная ордена Суворова стрелковая дивизия) отражен в книге дважды Героя Советского Союза генерала армии П.И. Батова,– “ C боями до Эльбы “ , а также книге Героя Советского Союза генерал-полковника А.М.Андреева «От первого мгновенья – до последнего» - командира 125-го стрелкового корпуса, в который входила 60-я стрелковая дивизия. В частности, в последней книге подробно рассказывается о роли арт.дивизионов отца и его боевого друга В.А.Усанова в операции по форсированию Вислы (стр.132 – 137).
После Битвы за Москву весной 1942 г. в составе 3-й Армии Брянского фронта она вела тяжелые наступательные бои на рубеже реки Оки. В августе – декабре 1943 г. в составе 65- ой армии Центрального, а затем 1-го Белорусского фронтов дивизия прорвала сильно укрепленную оборону гитлеровцев и освободила старинный русский город Севск. Папа рассказывал, что под Севском их накрыла самая сильная за всю войну бомбежка. Лежа на пороге старой разрушеной церкви, он следил за тем, как от немецких пикирующих юнкерсов, выстроившихся колесом, отделялись маленькие капельки, которые на глазах разростались и уже со страшным воем превращались в настоящие бомбы, нацеленные прямо в тебя.
При ведении освободительных боев на нашей территории папе со своими боевыми товарищами пришлось форсировать Десну, Снов, Сож, Днепр. Отец очень не любил вспоминать о войне, и многое из того, что мне известно, я услышал на его встречах с друзьями и когда его приглашали куда-нибудь и задавали вопросы, касающиеся жизни на войне. Он, например, с горечью вспоминал, как, подойдя к Ковелю на расстояние 2-х километров, они увидели широкое чистое поле. Тяжелая артиллерия отстала по причине распутицы, а поступил приказ: Ковель взять! И вот к вечеру все это поле было усеяно маленькими горбиками – телами наших солдат. А немец из почти полностью окруженного Ковеля сам через пару суток организованно ушел без боя вдоль единственно удерживаемой им железной дороги.
На фронт под Москву папа попал, когда ему только-только исполнилось 18 лет командиром взвода. А в 19 он был назначен командиром дивизиона. Интересно об этом вспоминал он сам. Передвигаясь на конях вместе с командиром полка он услышал: «Так, Мыльников! Давай, принимай дивизион!». И на попытку возразить, что дескать еще молодой, услышал «ласково» произнесенное: « Ты, так твою перетак! Чтоб через 20 минут доложил мне, что дивизион принял! Выполнять!». Ну и через 20 минут 19-тилетний капитан принял дивизион со всеми его пушками, гаубицами, вещевым снаряжением и, главное людьми…
Я спросил папу однажды – как получилось так, что он, провоевав всю войну на
передовой, (он рассказывал, что за всю войну их только один раз на 16 дней отвели с
передовой на переформирование) и только два раза был ранен: один раз легко – маленький
осколок попал в кисть руки и так там и остался. А вот второй раз, когда он смотрел в
стереотрубу, немецкий танк выстрелил и попал в бруствер прямо под эту стереотрубу. Папу
сильно контузило и засыпало землей (его потом откапывали). В госпиталь он идти
отказался, но рассказывал, что несколько дней потом в голове стоял сильный звон и она все
время кружилась. Впоследствии врачи говорили, что именно эта контузия и вызвала
развитие инсульта, по причине которого папа и уволился из Вооруженных Сил и ему была
впоследствии установлена 2 группа инвалидности.
На этот вопрос он ответил, что всегда старался быть осторожным и осмотрительным. Передвигаясь по земле,
автоматически старался приметить – куда упасть в случае неожиданного артналета. И, в качестве примера привел
случай, когда он и еще два офицера, что-то обсуждая, стояли в неглубоком окопчике. При этом один из офицеров
одну ногу поставил на бруствер этого окопчика. Услышав внезапно свист снаряда, папа крикнул: «Ложись!» и все упали.
Но тот, у которого нога стояла на бруствере, убирая ее, потерял ту спасительную долю секунды и ему оторвало эту ногу по колено.
Пока его перевязывали – он умер.
Кстати, только один раз (и тоже легко) был ранен и В.А.Усанов. И это при том, что самым длинным расстоянием между ними и
передовыми окопами немцев, как вспоминал папа, была ширина очередной реки, которую нужно было форсировать, а
самым коротким – расстояние на котором перебрасывались ручными гранатами.
Мне запомнились его слова, которые он сказал на чествовании его 60-летия в институте:
«Если бы меня спросили – счастлив ли я? – я с полным основанием ответил бы, что – да, счастлив!
Ну, посудите сами – статистика говорит, что из людей 1923г. рождения, попавших на фронт, в живых осталось 3 процента.
То есть из каждой сотни осталось только трое. И вот получилось так, что уцелел я сам, живой и здоровой вернулась с
войны моя жена, и остался невредимым мой друг, с которым я прошел всю войну. Трое из сотни…
Думаю – да! Это и есть счастье.»
Впоследствии дивизия входила в 47-ю армию 1-го Белорусского фронта и после освобождения северной Украины освобождала Польшу, в т.ч. ее столицу Варшаву и другие населенные пункты, форсировала Вислу. Вот за переправу на Висле севернее Варшавы папе было присвоено звание Героя Советского Союза. Они с его большим другом – командиром соседнего дивизиона Валентином Александровичем Усановым предложили командованию свой план переправы – по дороге к Висле они, зная что придется форсировать большую реку, собирали всяческие доски, бревна – все то что помогло бы не провалиться на тонком январском льду Вислы. И вот эти два артиллерийских дивизиона ночью по тонкому льду сумели переправиться на западный берег Вислы и организовали там плацдарм, позволивший переправиться и всей дивизии. Звания Героя Советского Союза за эту операцию был удостоен и папин друг В.А. Усанов, с которым они и после войны и много служили вместе и поддерживали дружескую связь.
А дивизия, развивая наступление на территории фашистской Германии, прорывала оборону врага в Померании, на знаменитых Зееловских высотах на подступах к Берлину и вышла на Эльбу, окружая и атакуя Берлин с Запада.
Я был бы не прав, рассказывая об отце, не уделив хоть несколько строк – его верной спутнице всей жизни - моей матери Анне Дмитриевне. Она родилась и жила в еще более бедной семье, чем папа. Жили на хуторе, В школу каждый день добиралась на поездах за 18 км. Четверо детей – она старшая. Жили как все колхозники – что с огорода продадут – то и достаток. Как я уже упоминал, они учились в одном классе и, провожая папу в Ленинград, она уже считалась его невестой. Проводила она его 17-го июня 1941 года, а у нее выпускной вечер состоялся 21-го июня… До того как Ростов на Дону заняли немцы, она успела поступить в Ростовский медицинский институт. Потом несколько месяцев оккупации.
Когда немцев первый раз выбили, пошла в горком комсомола и подала вместе с подругами заявление добровольцем на фронт. Только потом подруги передумали, а она попала служить в женский зенитный полк и воевала на Кавказе, юге Украины, Румынии и закончила войну в Чехословакии. Награждена орденами и медалями СССР. Во время войны, когда окончательно освободили Ростов , они с папой через родителей получили адреса военно-полевых почт и снова нашли друг друга. В день освобождения Ростова – 14 февраля погибла папина сестра Галя. Немец выстрелил в нее из автомата во дворе их дома прямо на глазах матери. После войны папа и мама вернулись на родину и они поженились.
Когда в 1946 г. родился я, папа и мама учились уже в Москве – папа в Арт. Академии, а мама в 1 Медицинском институте (она перевелась из Ростова). Первые два года они вынуждены были оставить меня у бабушки в станице, т.к. сами обитали на каком-то чердаке, а когда им дали комнату в коммунальной квартире, забрали к себе и нас с бабушкой.
Из послевоенной папиной службы очень ярко запомнилось то, что он везде старался брать меня с собой: в военные лагеря, на ученья, стрельбы, экскурсии на оборонные предприятия (и меня, мальчишку, пропускали вместе с офицерами) и при этом всячески прививать те качества, которыми должен обладать воин – выносливость, умение не растеряться в любой обстановке, спортивные навыки, наблюдательность и т.п.
Папа был очень хорошим спортсменом. Он не стал мастером спорта в каком-то одном виде, но выступал, например, за Академию в командах по нескольким видам спорта: волейбол, гимнастика, хоккей. А на лыжах ему приходилось бегать дистанцию 50 км. Умел ходить на руках и прыгать в воду с вышки разными способами. Когда в части, которыми он командовал, приезжали какие-то проверки, он всегда бегал кроссы вместе с солдатами, и приходил в числе первых. Помню, как в Тернополе, его ругало начальство, настаивая чтобы он переделал футбольное поле, которое было прямо в центре воинской части, в плац. Но папе таки удалось, пока он этой частью командовал, футбольное поле сохранить.
Интересно, что в частях, которыми командовал отец после войны произошло только одно ЧП со смертельным исходом – солдата убило при падении сосны. И то отец в это время то ли в отпуску, то ли в командировке был. А это очень существенный показатель. При любой неприятности первый вопрос, который он задавал был: «Люди целы?».
После года службы в бригаде каждый солдат (из более тысячи человек) мог похвастать, что командир бригады знает его не только в лицо, но и по фамилии. Исключительно резко относился отец к явлению, которое впоследствии получило название «дедовщина». Однажды издали я наблюдал, как на плацу была выстроена вся бригада, и отец лично сорвал лычки с погон двух сержантов, которые были уличены в издевательстве над молодыми солдатами. Когда ожидалось прибытие пополнения, отец собирал старослужащих (а тогда служили 3 года) солдат и беседовал с ними о том, чтобы они воспринимали новичков, как своих младших братьев, и не то чтобы новую шапку у них отобрать, а наоборот – свою отдать, если младший по неопытности своей лишится. Я, как и многие дети офицеров тогда, среди солдат рос и настроения их и отношение к командиру бригады не понаслышке знаю. Где они, теперь настоящие отцы-командиры наши!?
Нас сестрой папа очень любил, но был с нами очень строг. Вспоминается несколько характерных эпизодов. Он очень интересовался нашей учебой и однажды у нас зашел разговор про то, что мы начинаем изучать работу на счетной логарифмической линейке. Папа, поддержав разговор, сказал, что для того, чтобы отлично владеть линейкой и вообще понятием логарифма, хорошо бы эту линейку рассчитать и вычертить в двух-трех различных масштабах. Прошло пару дней и он вечером, уже перед сном поинтересовался сделал ли я эти чертежи. И на мой ответ, что зачем это я буду делать то, что в школе не задавали, последовала команда: «Встать!». А, надо сказать – команды у него звучали очень проникновенно… Причем без всякой грубости. И далее мне пришлось часов до 3-х или 4-х ночи вычерчивать эти линейки. Но зато, действительно, - счетную линейку я знал в совершенстве – и спереду назад и сзаду наперед.
Или, однажды ночью я вернулся с соревнований, которые проходили в другом городе. У меня была травмирована нога, которая к утру основательно опухла и побаливала. Мама, видя это, разрешила мне в школу не ходить, но тут в комнату вошел папа и попросил меня встать и попробовать проковылять пару шагов. После этого он сказал, что я, конечно могу в школу и не ходить, но вот после этого никаких выездов не будет. И что же? До школы я таки добрался, а папа потом объяснил мне, что мужчине надо уметь преодолевать и более суровые трудности, чем растяжение связок. А так как это постоянно подкреплялось и личным его примером, верилось в это безоглядно. Но любовь его к нам, детям, чувствовалась постоянно. Если мы болели или возникали еще какие-нибудь проблемы, мы хорошо чувствовали, что эти проблемы становились и его личными.
Начало 60-ых годов – время для военных, особенно для ракетчиков, очень неспокойное – кубинский кризис. Формирование новой ракетной бригады дело хлопотное – получение и освоение новой техники, а главное задача-задач - подбор и изучение многих людей. Запомнилось очень большое напряжение, в котором постоянно пребывал папа и днем и ночью. Постоянные звонки: «машина вышла», «машина вернулась, все в порядке» - и это только то, что было у меня на виду. Несомненно это не могло не сказаться на здоровье отца. Впервые его парализовало еще на службе в Тернополе. Тогда все перепугались, но обошлось… Сначала вернулись двигательные функции правой стороны тела, а спустя несколько дней полностью восстановились функции левой руки и ноги. Уже тогда стало понятно, что долго служить не придется. И вот в 61-ом. Снова то же. И наконец увольнение. Ограничено годен к службе в военное время и полностью негоден в мирное. Это в 37…
Папу очень тепло проводили. Остался альбом фото прощания отца с частью, подареный офицерами части. Вот днем попрощались, вечером скромное застолье, а ночью папа, офицер сопровождения, шофер и я сели в машину и убыли в Тернополь, где мы продолжали жить. Это было в ночь с субботы на воскресенье. А уже в понедельник утром папа пошел устраиваться на работу.
Он всегда мечтал преподавать математику. Особенно, как артиллерист, отдавал предпочтение теории вероятности. Но ему сказали, что для того, чтобы он мог работать в вузе, ему надо в дополнение к высшему военному образованию получить высшее гражданское. Тогда он, уже работая инструктором горкома КПУ, поступил на заочное обучение на физико-математический факультет Кременецкого пединститута, сразу на 3-ий курс и закончил его с отличием в 1963г. После этого он 21 год (с 1965 по 1986г) преподавал высшую математику в Тернопольском филиале Львовского политехнического института (впоследствии Тернопольский национальный технический университет им. Ивана Пулюя).
Пришлось снова уйти по состоянию здоровья. Но опять таки без дел не остался. Продолжил работать Председателем Совета ветеранов Тернопольской области. Был избран Народным депутатом СССР. В этом качестве и доработал до распада Союза. Доработал, дожил, но не пережил. 20 декабря 1991года папы не стало.
Его именем названа улица в его родном городе Ростове на Дону. На школе №77
Железнодорожного района Ростова и на помещении, которое занимала артиллерийская
спецшкола №11 разместили мемориальные доски.