Новый день начался без дождя. Тучи исчезли. На ярко-голубом, словно умытом небосводе гасли звезды. Из леса веял свежий ветерок. Пахло смолой и травами. На душе от всего этого было тихо и радостно. Но доносившийся до нас приглушенный гул моторов напоминал, что идет война, что она вот-вот даст знать о себе.
Бойцы и командиры с опаской поглядывали на небо. Сегодня, в ясную погоду, гитлеровские стервятники будут свирепствовать над переправами через Случь, движение по которым не прекращалось ни днем ни ночью.
Мы с комкором заканчивали скромный завтрак под развесистой кроной могучего дуба, когда к нам подошел Кузьма Демьянович Девятов:
— Радиограмма из штаба армии, товарищ генерал. Разрешите доложить?
Николай Владимирович взял бланк, прочитал молча и передал его мне. Там была всего одна фраза: «Категорически требую совместно Москаленко во что бы то ни стало не допустить противника переправам Случь исхода дня 6 июля тчк Потапов».
— Вот так, уважаемые. Во что бы то ни стало... Ясно? — медленно, будто в раздумье, произнес комкор и, поглядев на начальника штаба, спросил: — Сведения о численном составе соединений и частей, наличии орудий, танков, минометов есть?
— Так точно, товарищ генерал. Вот доклады командиров дивизий, а это проект боевого распоряжения штаба корпуса.
Прочитав оба документа и сделав некоторые уточнения в тексте боевого распоряжения, командир корпуса сказал:
— Сил у нас остается все меньше и меньше. В пополнении отказывают. Да и где возьмет его генерал Потапов? Резервов армия почти не имеет. Надо ехать в штаб фронта. Эту миссию я хочу поручить вам, Иван Семенович. Завтра утром и отправитесь. А вы, Кузьма Демьянович, подготовьте, пожалуйста, необходимые справки для полкового комиссара... Другого выхода не вижу. А каково ваше мнение, товарищи?
Мы с полковником Девятовым согласились с генералом. Корпус по численности стал равен примерно дивизии. В полках осталось мало танков. По данным разведки, противник сосредоточил в районе Корца несколько соединений, из них два танковых. Нам предстояли двухдневные бои, пока все соединения 5-й армии не отойдут в Новоград-Волынский и Коростенский укрепрайоны. 19-му механизированному придется стоять насмерть против превосходящих сил врага. Даже приблизительные подсчеты показывали, что гитлеровцы имели в тот момент пятикратный перевес в танках, а в пехоте — еще больший!
Не случайно поэтому в боевом распоряжении, которое только что подписал генерал Фекленко, всем командирам и политработникам вменялось в обязанность еще энергичнее использовать против вражеских танков и бронетранспортеров минно-взрывные заграждения, лесные завалы, ямы-ловушки на проселочных дорогах, зажигательные средства. Задача состояла в том, чтобы всеми возможными средствами и способами наносить гитлеровцам максимальный урон, обескровить и задержать их как можно дольше, не допустить, чтобы они форсировали реку Случь, пока все войска 5-й армии не займут позиции в укрепрайонах (УРах), используя имеющиеся там окопы, стрелковые и пулеметные ячейки, доты и дзоты.
Ни я, ни комкор, ни начальник штаба не тешили себя иллюзиями насчет прочности обороны наших частей в УРах Коростенского и Новоград-Вольшского узлов. Мы отлично знали, ибо все трое не раз осматривали их накануне войны, что оба УРа, в особенности Новоград-Волынский, находились в плачевном состоянии. Все вооружение там было демонтировано, а инженерные сооружения законсервированы в связи со строительством новых УРов вдоль государственной границы 1939 года. Восстановить же систему артиллерийского, минометного и пулеметного огня в этих старых укреплениях с началом войны не успели. Для этого нужно было выполнить непосильный объем работ.
Вот почему так важно было задержать фашистскую ударную группировку на лишние два-три дня на подступах к УРам. Это дало бы нашим стрелковым корпусам, артиллерийским и минометным частям дополнительное время на восстановление оборонительных сооружений, позволило бы упрочить оборону, повысить боеспособность войск. Сложившуюся ситуацию понимали не только командиры и политработники, но и рядовые красноармейцы.
Отрадным в радиограмме командарма Потапова было лишь то, что оборону с сегодняшнего дня мы будем держать вместе с частями 1-й артиллерийской противотанковой бригады РГК. Ее командира генерал-майора артиллерии К. С. Москаленко на КП корпуса ждали с минуты на минуту: он уже выехал к нам для увязки вопросов взаимодействия.
Бригада генерала Москаленко представляла собой мощное, высокоподвижное огневое противотанковое соединение. Она имела в своем составе два пушечных артиллерийских полка, в каждом из которых было по два дивизиона 76-миллиметровых пушек (24 орудия), по три дивизиона 85-миллиметровых зенитных орудий (36 единиц) и по одному зенитному дивизиону малого калибра (восемь 37-миллиметровых орудий и 36 пулеметов ДШК). При этом 85-миллиметровые пушки предназначались, главным образом, для противотанковой борьбы, хотя в любую минуту могли открыть огонь и по вражеским самолетам.
Правда, к 5 июля это соединение понесло уже чувствительные потери в людях и материальной части, но мы знали, что оно по-прежнему оставалось достаточно боеспособным и грозным для врага. Слава о противотанкистах 1-й бригады уже гремела по всему Юго-Западному фронту. Там, где стояли части и подразделения генерала Москаленко, не прорывался еще ни один немецкий танк. За первые 12 дней войны на счету бригады значилось 185 подбитых и сожженных вражеских боевых машин и еще большее количество бронетранспортеров, мотоциклов, автомобилей.
Частям корпуса приходилось уже взаимодействовать с отдельными подразделениями бригады противотанкистов и под Ровно, и на подступах к местечку Корец. Однако самого генерала Москаленко ни я, ни комкор Фекленко еще не видели. На этот раз встреча состоялась. Из подошедшей машины вышел худощавый загорелый молодой генерал-артиллерист, четко и очень приятным голосом представился командиру корпуса.
— Рад познакомиться с вами лично, товарищ генерал, — сказал комкор Фекленко, пожимая ему руку. — Знаю о славных боевых делах вверенного вам соединения. Надеюсь, мы с вашей помощью выполним приказ командарма, дадим возможность войскам 5-й армии занять выгодный рубеж в укрепрайонах.
— Спасибо на добром слове, — улыбнувшись, ответил Москаленко. — И свою и вашу задачу я знаю — только что от командарма. Готов немедленно приступить к делу.
После взаимной информации об обстановке, наличии сил и средств в бригаде и корпусе оба генерала выехали на НП комкора, откуда хорошо просматривались не только шоссе Корец — Новоград-Волынский, но и вся местность. Там они и приняли решение на предстоящий бой.
Бригада очень быстро заняла позиции по обе стороны шоссейной дороги и вдоль опушки лесного массива, прикрывавшего на большую глубину все подступы к городу и к переправам на реке Случь. Задачи бригады были тесно увязаны с задачей артиллерийского полка 43-й танковой дивизии, а также с действовавшими рядом стрелковыми подразделениями.
Несмотря на ясную солнечную погоду, немцы почему-то не торопились с наступлением, будто нарочно давали время нашим войскам, особенно только что прибывшим сюда артиллерийским подразделениям 1-й противотанковой бригады, закрепиться на занятых рубежах. И наши воины не преминули воспользоваться этой благоприятной возможностью, работали до десятого пота, зарывались в землю-матушку поглубже, поосновательнее.
Наблюдательный пункт генерала Москаленко был оборудован рядом с нашим. Минно-саперный батальон бригады спешно минировал все подходы к позициям дивизионов.
Около десяти часов утра мы услышали нараставший могучий гул. Вдали в клубящемся дыму появились неясные очертания первых танковых колонн. И тут же в небе послышалось характерное завывание авиационных моторов. Как стало нам известно несколько часов спустя, штурм позиций войск Юго-Западного фронта начался одновременно от Новоград-Волынского до Шепетовки. Ударные группировки генералов Клейста и Рейхенау снова перешли в решительное наступление, чтобы сломить упорно и стойко сражавшиеся советские 5-ю и 6-ю армии, окружить и уничтожить их основные силы.
Но преградившие путь фашистам соединения 19-го механизированного корпуса, 1-я артиллерийская противотанковая бригада и оперативная группа полковника М. И. Бланка (в нее входили остатки сильно поредевших в предыдущих боях частей 228-й, 220-й стрелковых и 109-й механизированной дивизий с приданным им 305-м артиллерийским полком РГК) уже изготовились к бою и ждали врага. Каждый боец, командир, политработник знал не только свою, но и общую задачу: остановить вражеские танки, отсечь от них пехоту, не допустить боевые машины к переправам.
На позиции артиллеристов, которые на дальних подступах первыми встретили врага, посыпались стокилограммовые авиабомбы. Гудела и стонала, словно при землетрясении, земля. Но никто не дрогнул. Люди замерли в окопах, щелях, индивидуальных ячейках. Выжидали и командиры частей, соединений. Казалось, и время остановилось, замерло в ожидании смертельной схватки.
Уже видны в бинокль кресты на бортах вражеских машин — расстояние до них не превышало 1000 метров. Самолеты ушли, но по позициям обороняющихся продолжали вести огонь артиллерия и минометы. Гитлеровские танковые части перестроились в боевой порядок. Еще мгновение — и с расстояния 500–600 метров по ним открыли стрельбу орудия всех калибров: 152– и 122-миллиметровые гаубицы, 85-миллиметровые зенитные и 76-миллиметровые дивизионные пушки, минометы. Даже 37-миллиметровые зенитные пушчонки, стоявшие на прямой наводке, и те подали свой голос. В цепях фашистских автоматчиков в одно мгновение нарушился порядок — им некуда было деваться от покрывших все поле разрывов снарядов и губительного дождя, состоявшего из мелких осколков. Исправно делала свое дело пехота: массированный ружейно-пулеметный огонь заставил залечь вражеские цепи.
Однако неприятель продолжал наседать. Все ближе подходят танки к позициям орудий прямой наводки. Того и гляди, ворвутся на них... Но тут — приятный сюрприз: стальные махины немцев попали на минные поля и стали взрываться...
Атака в лоб фашистам не удалась. Танки отхлынули, перестроились под огнем нашей артиллерии и попробовали было нанести удары с флангов по частям 1-й артиллерийской противотанковой бригады. Цель противника была понятна: заставить противотанкистов начать смену огневых позиций и в это время бить наших поодиночке.
Но и на этот раз гитлеровцы просчитались. Генерал Москаленко оставил все орудия на своих местах, зато по бортам танков ударили прямой наводкой молчавшие до того пушки и гаубицы 43-го артполка.
И вновь заюлили на месте фашистские машины с подбитыми гусеницами, начали лихорадочно метаться по полю уцелевшие, а продвигаться вперед не могли — перед ними стояла стена смертельно опасного огня. Возникшее смятение привело к спаду наступательного пыла.
Генерал Фекленко точно уловил этот момент, подошел к радиостанции:
— Третий, Третий, как слышите, прием...
— Третий слушает вас, товарищ Семьдесят первый.
— Воротникову и Алабушеву — вперед!
К основанию клина немецких боевых машин по сходящимся направлениям устремились из-за леса танковые полки 43-й. К сожалению, они были уже немногочисленны, но их контратака оказалась столь стремительной, напористой, а огонь танковых пушек столь грозным и эффективным, что уже через четверть часа гитлеровцы дрогнули, начали отходить по шоссе на Корец.
И все же наши войска не получили длительной передышки. Не успели орудия прямой наводки сменить позиции, а танковые и мотострелковые полки перестроить свои боевые порядки, как на шоссе и на поле появилась новая, еще более грозная армада пехотных и танковых частей противника. Ожесточенная битва вспыхнула с новой силой и продолжалась с переменным успехом весь день. Части корпуса потеряли около 15 легких танков, два Т-34 и один КВ. Фашисты оставили на поле боя более 40 танков, много бронетранспортеров, 14 орудий, несколько десятков мотоциклов, свыше полка пехоты.
Задача дня была выполнена. Согласно приказу командующего войсками 5-й армии соединения 19-го механизированного корпуса и 1-й артиллерийской противотанковой бригады ночью оторвались от противника и, совершив 15-километровый марш, заняли оборону западнее Новоград-Волынского, в нескольких километрах от города. Правый сосед — 9-й механизированный корпус под командованием генерала К. К. Рокоссовского, успешно отразив атаки вражеских войск, отошел в направлении Коростенского укрепрайона.
И вновь, как в предыдущие дни, воины корпуса стойко сражались в обороне, решительно и смело контратаковали, нанося противнику чувствительные фланговые удары. Экипаж КВ, где механиком-водителем был знакомый читателю красноармеец Владимир Вистунов, прикрывая отход полка на новый рубеж, подбил несколько бронетранспортеров и один танк, вывел из строя два других, раздавил противотанковое орудие, два мотоцикла, уничтожил более взвода солдат.
Командир танка 86-го танкового полка младший лейтенант Н. Крушинский вместе со своим экипажем смело вступил в единоборство и обратил в бегство группу вражеских танков. Воодушевленные мужеством танкистов, бойцы стрелковой роты, на помощь которой пришел отважный экипаж, перешли в контратаку и в рукопашной схватке уничтожили свыше 30 немецких солдат и офицеров, отбили господствовавшую над окружающей местностью высоту. Истребители танков этой стрелковой роты подожгли танк и уничтожили его экипаж.
И таких примеров было множество. Благодаря мужеству, воинскому мастерству бойцов и командиров, политработников и коммунистов, которые всегда оказывались там, где приходилось трудно нашим воинам, врагу не удалось в этот день добиться успеха на нашем участке фронта.
6 июля бои продолжались с неослабевающим напряжением. Войска 5-й армии вышли в укрепрайоны. Враг стремился с ходу овладеть переправами, захватить плацдармы на восточном берегу реки Случь. Он атаковал на всех участках многокилометрового фронта соединения 9, 19 и 22-го механизированных корпусов и части оперативной группы полковника Бланка. Положение стабилизировалось лишь к вечеру, когда на помощь арьергардным подразделениям этих соединений прибыли с Южного фронта полнокровная 206-я стрелковая дивизия и несколько эскадрилий советских бомбардировщиков, которые совместно нанесли могучий бомбовый и артиллерийский удары по танковым соединениям 3-го механизированного корпуса противника.
А уже в сумерках переправа войск корпуса была закончена. Обе наши дивизии сосредоточились в районе Ужачинская Гута, Федоровка, Романовская Слободка.