Звягель — арена ожесточённых боёв

Без малого 66 лет отделяет нас от начала Великой Отечественной войны. Всё меньше и меньше остаётся в живых свидетелей тех драматических событий. Нынешнее поколение знает о той войне из кинофильмов, книг. Битва под Москвой, Курская дуга, Сталинград — об этих событиях знают все, изучают в школе.
Но и Новоград-Волынский опалило войной. В начале июля 1941 года в сводках от Советского Информбюро в течении нескольких дней сообщалось о тяжёлых боях в районе нашего города.
Эта статья — попытка восстановить события, исходя из документов, а также из воспоминаний участников.

По последнему предвоенному плану обороны госграницы Киевским Особым Военным Округом (КОВО) от 2 июня 1941 года Новоград-Волынский входил в четвертый тыловой рубеж. План предусматривал в случае начала войны ведение боевых действий западнее нашего города, и, следовательно, Новограду-Волынскому отводилась роль только приема больных и раненых из 5 армии в местный госпиталь.
Правда, еще раньше, весной того же года Новограду-Волынскому придавалось особое внимание по другому поводу.

Записка военного Совета КОВО начальнику генштаба Красной Армии генералу армии Г.К.ЖУКОВУ

№А1-00209 (не позднее 12 апреля 1941 г.)
Совершенно секретно
Особой важности
Экз. № 1

Постройка подземного командного пункта в г.Тернополь не закончена. Тернополь — небольшой город, без каких-либо естественных укрытий с воздуха и является поэтому весьма удобным объектом для авианападения.

Кроме того, близость расположения этого пункта от наиболее угрожаемых участков госграницы (Сокаль-Тернополь 140 км и Черновцы — Тернополь 170 км) при относительно небольшом успехе противника, в период ведения нами операции прикрытия, может создать невыгодные условия для непрерывного управления войсками.

Исходя из этих соображений, Военный совет округа просит разрешения впредь до готовности подземного командного пункта в г.Тернополь на период прикрытия расположить командный пункт Командующего войсками в г.Новоград-Волынский.

В военном городке этого города имеется железобетонный командный пункт армейского типа, который позволяет разместить в нем Военный совет, оперативный отдел и основную часть узла связи. Для размещения остальной части управления округа с успехом можно использовать казармы военного городка. Имеющийся парк и рассосредоточенное расположение казарм городка позволяют тут же вблизи от помещений отрыть необходимое количество щелей для укрытия личного состава в периоды воздушного нападения.

На случай интенсивных авианападений имеется возможность создать запасной командный пункт в Гульск (12 км юго-западнее Новограда-Волынского), где для этой цели можно использовать две подземные мины Новоград-Волынского УР. В последних можно разместить Военный совет, оперативную группу штаба округа с начальниками родов войск, штаб ВВС в сокращенном составе и полностью узел связи.

Военный совет считает, что наличие благоприятных условий размещения командного пункта в Новограде-Волынском и более глубокое его расположение от угрожаемых участков госграницы при имеющихся хороших путях собщения с армиями, вполне обеспечат бесперебойное управление войсками при любом колебании линии фронта.

Командующий войсками КОВО генерал-полковник Кирпонос
Начальник штаба КОВО генерал-лейтенант Пуркаев
Член Военного совета КОВО корпусный комиссар Вашугин

Машинопись на бланке: «НКО СССР. Командующий войсками Киевского Особого Военного Округа». Имеются пометки Г.К.Жукова:

Стоит немного сказать об упомянутом в документе периоде прикрытия. Разработки, по которым приграничные армии должны были действовать, пока из глубины страны подтягиваются основные силы, получили название «планов прикрытия государственной границы». Планы прикрытия находились в «красных пакетах», которые вскрывали командиры соединений в первый день войны. В Киевском округе для объявления тревоги по телефону устанавливался определённый текст по двум вариантам: «Примите меры. Пароль «Киев» или «Срочно примите меры. Пароль Москва».

Исторически сложилось так, что началу ведения боевых действий предшествует период дипломатических нот и протестов, выдвижение политических или экономических требований. Происходило это и перед оккупацией Германией Польши, и перед советско-финской войной. Никаких политических требований Германия к СССР не предъявляла. Более того, новинкой, примененной в отношении к СССР, было гробовое молчание дипломатических инстанций Германии. И только после того, как немцы перешли границу и подвергли бомбёжке наши города, посол в Москве фон дер Шуленбург ранним утром 22 июня 1941 года вручил Молотову соответствующие документы. В сложившейся обстановке планы прикрития не могли быть реализованы в полной мере.

Война, начавшаяся на рассвете 22 июня, через две недели докатилась до Новограда-Волынского.
Столь стремительное продвижение немцев было шоком для руководства страны и армии, для всех жителей. Планы по мобилизации и развёртывании войск предполагали ведение военных действий первые недели в приграничных районах силами прикрывающих их войск. Начальный период войны рассматривался как упорная оборона на госгранице на базе полевых укреплений с целью не допустить противника на нашу территорию, обеспечить время для отмобилизации и затем мощным контрударом отразить наступление противника, перенося боевые действия на его территорию.

Этим должно было осуществиться достижение полного разгрома противника и решительной победы над ним малой кровью. Возможность отхода войск в глубокий тыл страны не рассматривался. В «Соображениях об основах стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза сентября 1940 года» мы читаем:
«...при настоящей пропускной способности железных дорог юго-запада сосредоточение главных сил армий фронта может быть закончено лишь на 30 день от начала мобилизации, только после чего и возможен будет переход в общее наступление».

То есть месяц был необходим, чтобы на полную силу заработала военная машина Советского Союза. Противник такой форы нам не предоставил.
Город,будучи составной частью 7 укрепрайона, на несколько дней стал ареной ожесточенных боёв.

3-й Эбергарда фон Маккензена и 48-й Вернера Кемпфа моторизованные корпуса противника I танковой группы генерал-полковника фон Э.Клейста , прорвавшись к Новоград-Волынскому Укрепрайону, образовали глубокую (до 70 км ) и широкую (до 85 км) «вмятину» на центральном участке Юго-Западного фронта, создав реальную угрозу оперативного прорыва на восток в житомирско-киевском направлении. Для отражения мощного танкового тарана существенных резервов в составе ЮЗФ не было.

Ночью 3 июля командование фронта выпустило директиву 0040 , в которой, в частности, ставилась задача и на оборону Новоград-Волынского УРа.Не вдаваясь в подробности поставленных приказов корпусам и дивизиям , отмечу,что с 5-й армии ген.-майора танковых войск М.И.Потапова снималась ответственность за оборону УРа, и он переподчинялся командующему 6-й армии ген.-лейт.И.Н.Музыченко.

В силу того, что директива штаба ЮЗФ была получена в 5-й и 6-й армиях с опозданием на двое суток, некоторые требования, указанные в ней , уже не отвечали сложившейся во второй половине дня 5 июля оперативной обстановке. Армии вступили в сражение за УР с правильными задачами, но с войсками , еще не занявшими соответствующие этим указаниям позиции. По директиве 0040 линия разграничения между 5-й и 6-й армиями не касалась важного пункта на стыке армий И.Н.Музыченко и М.И.Потапова — города Новограда-Волынского. Оставалось неясным, кто же за этот важный пункт отвечает: то ли 5-я армия, войска которой уже вели бои в нем, то ли 6-я армия, которой предписывалось оборонять город. Переданные в состав 6-й армии 7-й стрелковый ген.-майора Доброседова К.Л. и 19-й механизированный ген.-майора тв Фекленко Н.В. корпуса не имели с ёё командованием связи, поэтому командующему 5-й армии пришлось взять их под своё руководство.

По правому берегу Случи Новоград-Волынский укрепленный район оборонялся постоянным гарнизоном, остатками 228-го стрелкового полк Ильина А.М. , 109-м моторизованным полком Краснорецкого Н.П. и успевшими прибыть в назначенные пункты выгрузки частями 206-й стрелкового полка Горшкова С.И. дивизии из состава 7-го стрелкового корпуса. Общее руководство этими разрозненными частями осуществлял полковник М.И.Бланк, начальник штаба 87-й стрелковой дивизии.

Ко времени подчинения командующему 5 армии Новоград-Волынского УРа о его состоянии было известно следующее: этот УР занимал фронт протяжением 120 км по линии Варваровка, Чижовка, Новоград-Волынский, Новомиропольск, Коростки, прикрывая подступы к Киеву с запада.

Передний край Новоград-Волынского УРа проходил в основном по правому берегу реки Случь, отклоняясь от нее лишь на 10 км к востоку на правом фланге, на участке Варваровка, Вершница, и к западу на 4 км в районе Новограда-Волынского, где он проходил по линии Елизабет, Натальевка, роща 2,5 км западнее Новограда-Волынского, Суслы.

Западнее Новограда-Волынского на удалении 16-20 км от переднего края главной полосы УРа был построен в 1938-1939 гг, отдельный передовой узел обороны УРа в районе Красиловка, Дедовичи, Ярунь, в котором было 55 долговременных сооружений, не имевших внутреннего оборудования и стационарного вооружения. Всего в Новоград-Волынском УРе имелось 216 долговременных сооружений со средней плотностью 1,8 дота на 1 км фронта. Доты были расположены в одну линию и лишь в районах Новограда-Волынского, Новомиропольска в 2-3 линии, эшелонируясь до 4 км в глубину.

С первых дней войны укрепрайон спешно приводился в порядок. Ситуация усугублялась тем, что в 1940 году из-за переноса оборонительных рубежей на новую госграницу начались работы по консервации старых УРов, поэтому вооружение и самое ценное внутреннее оборудование из дотов начали демонтировать и сосредотачивать на складах. Считалось, что в случае угрозы оно будет быстро установлено назад в доты. На практике же оказалось, что часть оборудования так и осталась в сооружениях без всякого ухода, что привело к выходу ето из строя. К тому же, определенное количество вооружения и оборудования в 1941 г. отправили в новые укрепрайоны. Все эго отрицательным образом сказывалось на подготовке укрепрайона к обороне.

Тяжелые последствия для боеспособности УРа имело резкое сокращение в 1940 г. штатного состава укрепрайона. Еще в сентябре 1939 г, перед вторжением в Польшу, численность УРа составляла 83,5% от штатного состава, притом хорошо подготовленных для условий боя в долговременных сооружениях бойцов и командиров. Но уже зимой 1939-40 гг. из состава гарнизона были сформированы и отправлены на «Зимнюю войну» пулеметные расчеты. С началом строительства укреплений на новой границе из состава Новоград-Волынского УРа было отправлено значительное число личного состава в возводимые Любомльский и Владимиро-Волынский укрепрайоны.

Штатный состав Новоград-Волынского УРа был сокращен до одного пулеметного батальона и десяти взводов капонирной артиллерии. Этого количества людей было совершенно недостаточно для ухода за оборудованием, остававшемся в дотах и, как указывалось выше, оно начало приходить в негодность.

Так как с началом боевых действий планировалось на базе имевшихся в УРе частей развернуть четыре пулеметных батальона и 20 артвзводов, то в 1940 году были разработаны мобилизационные планы, согласно которым был предусмотрен призыв и заполнение всех объектов укрепрайона за счет приписного состава (что и было осуществлено — к 25 июня после призыва приписного состава запаса по мобилизации).

Были проведены учебные сборы для ознакомления с объектами и функциональными обязанностями. Однако такие сборы, конечно же, не могли заменить каждодневную боевую подготовку постоянных гарнизонов. Из-за слабого профессионального уровня младшего командного звена подготовка личного состава укреплений к 1941-му году была недостаточной, а потому ее результативность оказалась низкой.

Кроме того, за счет отошедших в УР с фронта подразделений и бойцов разных частей был дополнительно сформирован 5-й батальон.
Из табельного вооружения в Новоград-Волынском УРе имелось 76-мм орудий — 39, станковых пулеметов «максим» — 423, ручных пулеметов — 212.
Слабыми местами в системе обороны УРа были:

Несмотря на наличие этих недочетов, Новоград-Волынский УР при условии заблаговременного занятия его полевыми войсками мог значительно усилить устойчивость их обороны, но к самостоятельным действиям, особенно против мотомехвойск, не был подготовлен.

В частности, передовой узел обороны в районе Красиловка, Дедовичи, Ярунь из-за нехватки табельного вооружения и штатных подразделений УРа, занятый с утра 5 июля отходившими частями 19-го мехкорпуса и стрелковыми батальонами 206-й стрелковой дивизии, был в тот же день прорван частями немецкой 14-й танковой дивизии Фридриха Кьёхна, которые, преследуя остатки 19-го мехкорпуса, к исходу дня вышли к переднему краю УРа на западной окраине Новограда-Волынского, где были встречены организованным сопротивлением частей гарнизона УРа, усиленных полевыми войсками.

Предпринятая противником утром, в воскресенье, 6 июля, попытка атакой с ходу овладеть Новоградом-Волынским была отражена с большими для него потерями, и части 14-й танковой дивизии вынуждены были на сутки приостановить наступление для подготовки последовательного подавления и уничтожения дотов с применением тяжелой артиллерии и авиации.

7 июля 14-й танковой дивизии и 25-й мотодивизии 3-го мотокорпуса совместно с подтянутой к ним 299-й пехотной дивизией при поддержке тяжелой артиллерии и авиации удалось подавить несколько дотов на западной окраине Новограда-Волынского. Город почти беспрерывно бомбила немецкая авиация. Во многих местах бушевали пожары, густой дым застилал небо.

В вышедшей после войны истории соединения мы находим следующее описание этих событий:

«Попытка наступления на Звиахель (так немцы называли Новоград-Волынский) 6 июля не удалась, так как ДОТы образовывали своего рода крепость и были поддержаны мощной артиллерией, противотанковыми пушками и зенитным орудием. В 108 полку погибли три командира, а в 4 артиллерийском полку — три офицера. На 7 июля был дан приказ о планомерном наступлении на Звиахель.
С 4.30 утра с двух сторон шло наступление на крепость Звиахель , которая снова и снова подвергалась ударам авиации. Из-за мощного заградительного огня из ДОТов и бомбовых ударов авиации наступление не могло продвигаться вперед. После налета пикирующих бомбардировщиков в 15.30 наши штурмовые группы выходили на рубеж атаки ДОТов с огромными потерями и пытались уничтожить каждый ДОТ отдельно.
К вечеру удалось, наконец, взять первый ДОТ. Потери были высоки: в каждой роте погибло примерно по 40 человек; в 4 танковом артиллерийском полку 2 офицера погибли и 7 ранены. 8 июля — битва также с прежней напряженностью. Для подкрепления были введены в бой 25-я пехотная моторизованная дивизия, 299-я пехотная дивизия и вся корпусная артиллерия».

Южнее Новограда-Волынского части немецкой 13-й танковой дивизии Вальтера Дюверта во второй половине дня 6 июля вышли к реке Случь и форсировали ее в районе Гульска небольшими подразделениями мотопехоты, вслед за которыми к реке стали подтягиваться танки.
Прорыв III армейского корпуса поддерживался авиацией:
«4 воздушный флот поддерживал частями 5 авиакорпуса 1-ю танковую группу при прорыве через линию Сталина, нанося сосредоточенные удары по укреплениям в полосе 14-ой танковой дивизии и 13-ой танковой дивизии под Новоградом-Волынским».

«Линией Сталина» в западной военно-исторической литературе называют цепь укрепленных районов вдоль старой (до сентября 1939 года) границы СССР — это 3817 сооружений, из которых было построено 3279. (Термин «линия Сталина» придуман журналистом русской эмигрантской газеты «Сегодня», выходившей в Риге, в номере от 9 декабря 1936 года, и растиражирован корреспондентом британской газеты «Дейли Экспресс»).

7-й (Новоград-Волынский) УР, построен в 1929-1937 годах. На южном фасе Новоград-Волынского УРа, входившем в полосу 6-й армии, к исходу 7 июля сложилась еще более тяжелая обстановка. 48-й мотокорпус и 55-й армейский корпус противника, отбрасывая к востоку и юго-востоку обессиленные напряженными боями части 36-го ген.- майора П.В.Сысоева и 49-го ген.-майора А.И.Корнилова стрелковых корпусов 6-й армии, 7 июля вышли к реке Случь. 11-я немецкая танковая дивизия Людвига Крювеля, прорвав линию долговременных сооружений Новоград-Волынского УРа в районе Новомиропольска, устремилась на Бердичев.

У полковника Бланка не оставалось времени для создания более целесообразной группировки, и, вероятно, поэтому отданный им в 23 часа 7 июля боевой приказ лишь фиксировал положение частей и закреплял за ними участки, которые они фактически занимали к вечеру 7 июля, а именно:

1-я артбригада — Вершница, Чижовка, прикрывая коростенское направление;
228-я стрелковая дивизия, усиленная двумя дивизионами 305-го артполка Резерва Главного Командования (РГК) и одним дивизионом артполка 36-го стрелкового корпуса, — участок Чижовка, Новоград-Волынский, Лубчица (фронт 12 км);
отдельный 32 мотоциклетный полк 9-го мехкорпуса ген.-майора Рокоссовского К.К., усиленный 2-м дивизионом 667-го артполка, — участок Лубчица, Гульск (фронт 10 км);
722-й стрелковый полк 206-й дивизии, усиленный 1-м дивизионом 458-го артполка, — участок Гульск, Тальки (фронт 8 км), прикрывая выходы к шоссе Новоград-Волынский — Житомир. Этому полку ставилась задача уничтожить противника, переправившегося в районе Гульска;
19-й мехкорпус, сосредоточенный в районе Работище, Броники, Крапивня, усиливался двумя батареями 5-й артбригады. С переходом в контратаку его поддерживал 3-й артдивизион 305-го артполка РГК;

На 5-ю артбригаду возлагалась противотанковая оборона во всей полосе группы с задачей не допустить переправу танков противника через реку Случь.
Гульск — наиболее важная система обороны Укрепрайона. В этом боевом приказе не получила должного отражения идея сосредоточения основных усилий на участке Новоград-Волынский, Гульск, являвшемся наиболее важным в системе обороны Новоград-Волынского УРа.

Утром 8 июля противник возобновил атаки на всем фронте группы полковника Бланка. В то время, как 25-я мотодивизия, 14-я танковая и 299-я пехотная дивизии при поддержке сильной авиации и тяжелой артиллерии последовательно уничтожали доты в районе Новограда-Волынского, 13-я танковая дивизия противника, форсировав реку Случь у Гульска, прорвала линию дотов и, развивая удар на Броники, перерезала Киевское шоссе.

Командование 5-й армии попыталось парировать прорыв контратакой 19-го механизированного корпуса. 40-я танковая дивизия М.В.Широбокова накануне получила солидное пополнение в виде батальона танков Т-34, около 30 машин. В 13.30 8 июля 19-й мехкорпус атаковал части 13 танковой дивизии в направлении колхозов Марушовка—Любахин-Гульск, стремясь «запечатать» образовавшийся прорыв. Встречного сражения танкисты В.Дюверта не приняли и отошли под прикрытие артиллерии, сосредоточившейся на восточном берегу реки Случь. Не добившись успеха в первой атаке, Н.Ф.Фекленко организовал еще один удар. При повторной атаке в 15 часов корпус также успеха не имел.

Что же произошло? Рассказывает один из участников тех событий:

«Капитан Горелов решил с ходу захватить переправу через Случь, отрезав тем самым пути отхода вражеской пехоте и танкам, а затем во взаимодействии с другими частями дивизии окружить и уничтожить их. План командира полка был одобрен командиром дивизии, однако и на этот раз подвела разведка, а точнее, отсутствие таковой: огонь противотанковых орудий и танковых пушек гитлеровцев оказался неожиданным для наших танкистов. Командир батальона хорошо отреагировал на внезапно возникшую преграду — развернул одну роту против вражеских артиллеристов, и она на большой скорости пошла на их позиции.

Однако условия стрельбы были слишком неравными. Противник вел огонь с места, прицельно, сосредоточивая его по головным машинам с разных сторон. Нашим же танкистам пришлось стрелять с ходу, маневрировать, отбиваться и от танков, и от орудий прямой наводки. В результате в течение каких-нибудь 15 минут полк потерял 14 танков» (это был 80-й танковый полк капитана Владимира Михайловича Горелова).

В бою погиб командир батальона из прибывшего пополнения(капитан Н.Артемьев). Все 14 подбитых танков были из только что поступивших Т-34. 6 были потеряны безвозвратно, 8 машин удалось эвакуировать с поля боя. Две «тридцатьчетверки» сразу же были отправлены в окружные мастерские в Киев, 6 ремонтировались на месте. В 23 часа 19-й механизированный корпус отошел на рубеж Романовки, севернее шоссе на Житомир.

Кроме танкистов, по прорвавшимся у Гульска частям 13 танковой дивизии наносила удары авиация. Самолеты 5-й армии производили разведывательные полеты и бомбили переправу в районе Гульска и скопление танков и пехоты на западном берегу реки Случь южнее Новограда-Волынского. Не остались в долгу и пилоты люфтваффе. С утра 9.7.41 г. 19-й механизированный корпус подвергся сильной атаке немецкой авиации, ударами с воздуха были сожжены 7 танков Т-26.

К вечеру 8 июля Новоград-Волынский УР был прорван на большей части его фронта, и 3-й мотокорпус противника устремился на Житомир. 9 июля 14-я танковая дивизия также завершила прорыв «линии Сталина»:

Таким образом, уже через 4 дня после начала боев за укрепления на старой границе, все немецкие танковые дивизии оказались восточнее «линии Сталина». Дальнейшее продвижение войск противника на всем северном фасе УРа было задержано упорным сопротивлением частей УРа и полевых войск.

Ко времени развертывания боев непосредственно за Новоград-Волынский УР противник создал здесь решающее превосходство в силах и средствах: по пехоте — в 1,5 раза, по артиллерии — в 3,5 раза, по танкам — в 70 раз. Отрицательно сказывалось на боеспособности советских войск и то, что они в своей массе представляли собой остатки соединений, потерявших в боях большую часть личного состава и матчасти. Кроме того, артиллерия ощущала острый недостаток в бронебойных снарядах.

Из отчета Военного совета 5-й армии Военному совету Юго-Западного фронта о боевых действиях войск армии так охарактеризованы причины прорыва Новоград-Волынского УРа:

ДОТы, как и танки, несмотря на свой грозный вид, беспомощны без пехотинцев с винтовками и пулеметами вокруг них. Это называется «пехотное заполнение» укрепрайона. Укрепления XX столетия не выживали, если их не прикрывали дивизии регулярной армии. Пехотинцы в окопах вокруг мешали подобраться к ДОТам командам с канистрами, подрывными зарядами и огнеметами. Артиллерия пехотных соединений мешала выкатить на прямую наводку орудия для стрельбы по амбразурам и осложняла жизнь осадной артиллерии в целом.

В свою очередь бетонные коробки прикрывали пехотинцев огнем своих пулеметов и пушек. А пехотного заполнения, как указано в отчёте, не было. Это позволило немцам успешно атаковать укрепления и уничтожать их штурмовыми группами. Артиллерия, минометы, пехота выбивали пехотные части вокруг ДОТов, а дальше шел процесс подрыва бронеколпаков, труб вентиляции, и ДОТы уничтожались один за другим.

Прорыв или обход через неизбежные «просветы» оборонительной линии на одном узком участке сразу снижал ее боевую ценность до нуля. Вбитый в оборону клин заставлял войска отходить, но в отличие от винтовок и пулеметов ДОТы с собой отвести на новую линию обороны невозможно. Поэтому дорогостоящие и сложные сооружения попросту бросали.

Укрепрайон, в принципе, не мог остановить противника, а только задержать на некоторое время, дать передышку войскам. Люди, отступающие вторую неделю с боями под обстрелами и бомбёжками, нуждались в отдыхе. Организовать из них полноценное пехотное заполнение было нереально. Судьба ДОТов и их гарнизонов сложилась трагически на фоне общего неблагоприятного развития событий летом 1941 г.

В месте прорыва укрепрайона под Гульском находился один из самых интересных и сильных объектов во всей так называемой «линии Сталина». Им являлась укрепленная группа, состоящая из дотов №№417, 419, 420, 422, 425 (по окончании боёв немцы провели детальное изучение Новоград-Волынского УРа, присвоив при этом этим объктам номера 100, 102, 103, 104, 101 соответственно).

В советской фортификации такие группы получили наименование «мина». Гульская «мина» уступала по размерам и огневой мощи только укрепленной группе Могилев-Ямпольского УРа в Серебрии.

По воспоминаниям командира артиллерийского полукапонира младшего лейтенанта Якова Семеновича Кардаша, гарнизон укрепленной группы составлял 58 человек, причем значительная часть была из приписного состава. Это количество людей вынуждало вести бой только в одну смену, без полноценного отдыха. Только для обслуживания орудий было создано по два расчета, причем первый из них — кадровый.

Командиром роты и всей укрепленной группы был старший лейтенант Чернявский, а комиссаром — Степан Васильевич Макаров. Видимо, не очень рассчитывая в деле поддержания «боевого духа» на одного комиссара, к тому же из приписного состава, в гарнизон укрепленной группы включили еще и двух особистов.

Сразу же после завершения формирования гарнизона началось интенсивное обучение бойцов из приписного состава, но времени для подготовки полноценных специалистов, конечно же, не было. Большое внимание было уделено снабжению укрепления боеприпасами, продовольствием и снаряжением — запасов хватило бы на много дней упорной обороны даже в условиях полной изоляции. Видимо, с целью повышения стойкости гарнизона было проведено еще одно мероприятие в духе того времени — все кадровые бойцы подали заявление о вступлении в партию.

До начала июля полоса обороны УРа в районе Гульска была занята исключительно подразделениями укрепрайона. И только 4 июля на рубеже появились полевые части. Однако радость гарнизонов дотов оказалась недолгой — не пробыв на позициях и 23 часов, полевые войска снялись и ушли, бросив бойцов УРа на произвол судьбы.

В мемуарах многократно писалось о том, сколько сил наше командование приложило для того, чтобы своевременно занять рубеж старых УРов полевыми войсками. На деле же никто, видимо, не удосужился проверить, действительно ли эти войска находятся на тех рубежах, которые им были указаны. В результате такого подхода один из важных участков укрепрайона остался совершенно без полевых частей. Поэтому любой, даже незначительный прорыв полосы долговременных сооружений вел к развалу всей обороны, т к. контратаковать вклинившегося противника было нечем. А в таком случае появлялась возможность атаковать ночью ДОТы с тыла и последовательно уничтожать их. Как сказал Кардаш: «полевых частей нет, и мы остались как мышонки в норках». Едва успели наши войска убраться восвояси, как появились немцы.

ПОПЫТКА ПРОТИВНИКА ЗАХВАТИТЬ ГУЛЬСКИЙ УКРЕПРАЙОН

Ранним утром 6 июля противник начал переправу через Случь и атаку укрепрайона. Гарнизоны дотов открыли интенсивный огонь по немецкой пехоте и технике. В частности, из артиллерийского дота сообщили об уничтоженном танке и мотоцикле. Бойцы укрепленной группы также вели сильный огонь по противнику, пытавшемуся переправиться возле укрепления через реку, а также, отражая его попытки, блокировать соседние доты.

В разгар боя выявился еще один серьезнейший просчет наших инженеров — фильтровентиляционная установка не справлялась с той массой пороховых газов, которая скапливалась к орудийных казематах от ведения очень интенсивного огня. В результате первая смена орудийной прислуги (кадровый состав!) угорела и была вынуждена прекратить огонь. На замену была немедленно вызвана вторая смена орудийных расчётов, но и она, отравившись газами, смогла продержаться недолго.

Кардаш, наблюдавший из своей рубки за полем боя в перископ, был вынужден сам встать у орудия. С красноармейцами Тимошенко, Скрыпником и Бойко он продолжал вести огонь до той поры, пока немцы, обнаружив полукапонир, по вспышкам огня, не открыли по нему прицельный огонь. Попавшим в орудие снарядом Кардаш был серьёзно контужен, после чего полукапонир прекратил вести огонь. Лейтенант был спущен подъёмником вниз, где уже находились бойцы его огневой точки, отравившиеся газами.

Тем не менее днем обойти укрепленную группу противнику не удалось. Зато успешной оказалась ночная попытка, т.к. немцы прекрасно использовали тот факт, что в наших дотах совершенно отсутствовали средства для ведения боя в ночных условиях (прожектора, пусковые устройства осветительных ракет). К тому же из-за отсутствия полевого заполнения можно было воспользоваться участками, плохо простреливаемыми из дотов. Что случилось с гарнизонами соседних дотов — неизвестно, но предотвратить обход немцами «мины» они не смогли.

С выходом саперов противника в тыл судьба укрепления была решена. Первоначально немцы предприняли попытку порваться в подземелье через входной блок, но огонь ручных пулеметов из его амбразур охладил их пыл. Аналогичным образом была отражена попытка ворваться в артиллерийский полукапонир через его внешний выход. Тогда немецкие саперы попробовали воспользоваться еще одним слабым местом наших дотов — плохой защитой перископной трубы. Запорная крышка трубы обычно подрывалась гранатой, после чего внутрь заливался бензин либо опускалась взрывчатка.

Видимо, увлекшись знакомой работой, немецкие саперы забыли про осторожность, т.к. красноармейцу Ефиму Бойко удалось открыть противоштурмовую решетку входа в полукапонир, выбраться наружу и забросать немцев гранатами. Вскоре, однако, немцы обнаружили кубы воздухозаборных шахт, быстро определили их назначение и перестали рисковать людьми. В имевшиеся отверстия они стали заливать бензин, а потом бросали вниз гранаты. Дым от возникшего сильного пожара распространился по подземелью, выедая глаза и не давая дышать.

Несмотря на тяжелейшее положение, гарнизон продолжал держаться, хоть отчаяние людей нарастало. Саперы противника продолжали каждый день заливать в вентиляционные шахты бензин и поджигать его. На третий день эту пытку не выдержали особисты. Понимая, что выхода нет, и не желая сдаваться в плен, они застрелились в своей комнате. Такая же мысль была и у лейтенанта Кардаша, но бойцы его дота Бойко и Лагута не дали это сделать, отобрав у него пистолет.

Последние защитники подземелья сдаются в плен

Самоубийство особистов вызвало панику в гарнизоне. После обсуждения положения Чернявский и Макаров приняли решение сдаться в плен, надеясь спасти людей. Наверх была послана группа бойцов, но она не вернулась. Спустя время, отправили еще одну группу, но и от нее не получили никаких известий. Только через десятилетия стала известна их судьба — все они были расстреляны немцами.

В 1960 году были обнаружены останки группы парламентеров (четыре человека) недалеко от входного блока, а в 1982 году житель Гульска А.Шелест, набирая глину, обнаружил останки еще 9 человек. И только третьей группе удалось договориться с немцами о капитуляции. Вниз была сброшена записка, в которой говорилось, где выходить из укрепления. Все поднялись наверх — «мина» была окружена вражеской пехотой и танками. Приказав пленным сесть на землю, немцы сразу начали допрос.

Сначала офицер, говоривший по-русски, спросил, где комиссар (все были в телогрейках и знаков различия не было видно). Так как никто на вопрос не отвечал, то он применил метод, который не раз использовался немцами в таких случаях. Слово Якову Кардашу:
«Тогда поднял одного бойца по фамилии Сосниевский. Повторил вопрос, походил, походил, говорит:
— Осталось жить минуту, — вынул парабеллум. — Не скажешь через минуту — убью как собаку, скажет кто-то другой.
Сосниевский подошел к комиссару и сказал:
— Этот комиссар. Немец скомандовал комиссару:
— Встатъ! Ты комиссар?
Макаров ответил:
— Я.
— Руки назад, шагом марш!
Метров 8-10 отвел и выстрелил в спину. Макаров упал лицом вниз. А там немцы стояли, офицеры, сказали ему «драп». Тогда он вогнал 3 пули в лежащего комиссара».

Вернувшись назад, немец спросил, где комендант артточки. Кардаш понял, что его ждет судьба Макарова (кстати, в захваченных на границе дотах немцы также нередко старались расстрелять кроме политруков еще и офицеров-артиллеристов). К счастью, к немецким офицерам в этот момент подъехал мотоциклист. Немцы о чем-то поговорили, а затем скомандовали пленным встать и перевели всех на другой берег Случи.

Там пленных выстроили лицом к «мине» и сказали: «Вот смотрите, что от вас осталось бы через несколько минут, если бы вы не сдались». В этот момент раздался сильный взрыв, который сразу снес половину одной пулеметной точки. Правда, на Кардаша эта демонстрация не произвела никакого впечатления: «Нам, конечно, внизу ничего не, было бы от их взрывчатки». Потом всех отправили в Новоград-Волынский лагерь военнопленных. Позже Кардаша перевели в лагерь в польском городе Хелм, откуда он удачно бежал к партизанам и воевал в отряде им. Чапаева до 1944 года.

Не сумев удержать оборону на линии укрепрайона, армия М.И.Потапова 10 июля силами 193-й полковника Берестова А.К. и 195-й генерал-майора Несмелова В.Н. стрелковых дивизий, 9-го,22 и 19-го механизированных корпусов наносит удар во фланг прорвавшимся немецким дивизиям в направлении Броники, Черница (Барвиновка). Результатом наступления 5-й армии был перехват шоссе за спиной прорвавшихся соединений III армейского корпуса на ширине свыше 10 км силами 9-го и 22-го механизированных корпусов.

31-й стрелковый и 19-й механизированные корпуса вели бои в непосредственной близости от шоссе у Новограда-Волынского. Блокирование крупной транспортной магистрали серьезно повлияло на действия III моторизованного корпуса противника. С целью отражения советского наступления из-под Киева, назад, в район Житомира, была возвращена 25 моторизованная дивизия. Основным противником 9-го и 22-го механизированных корпусов была эсэсовская бригада «Лейб-штандарт Адольф Гитлер».

13 июля в бой вступили пехотные дивизии XXIX армейского корпуса 6 армии генерал-фельдмаршала В. Рейхенау, сокрушить которые было труднее, чем менее опытных эсэсовцев. Войска 5-й армии не смогли прочно закрепить за собой и удержать занимаемый ими рубеж, так как противник , усиленный подошедшими резервами, с утра 15 июля после сильной артподготовки и ударов авиации перешел в наступление.

Войска группы Бланка продолжали удерживать участок УРа севернее Новограда-Волынского, а главные силы 5-й армии завершали отход на Коростенский укрепрайон.

Спустя некоторое время под Новоградом-Волынском снова велись бои. Из воспоминаний командира 31 стрелкового корпуса Н.В.Калинина:

«В начале августа немецко-фашистские войска уже вели бои на западной окраине Киева, стремясь пробиться к Днепру. Чтобы отвлечь неприятельские резервы от Киева, нам было приказано овладеть рубежом Чижовка — Ивановка, а в дальнейшем освободить город Новоград-Волынский и отрезать немецкие войска, прорвавшиеся к украинской столице. Учитывая обстановку, я пришел к выводу, что эту задачу можно решить силами трех-четырех дивизий. Основная роль отводилась 193-й и 195-и стрелковым дивизиям. Они должны были наступать в первом эшелоне, 200-я полк Людникова И.И. — во втором, а 131-я полк Калинина Н.В. и 228-я дивизии, занимая оборону северо-западнее и южнее Коростеня и Белокоровичей, обеспечивали действия ударной группы...

К вечеру Чижовка и Ивановка были отбиты у немцев. 195-я стрелковая дивизия подошла к Броникам и оседлала дорогу Новоград-Волынский — Житомир. Но вот овладеть Новоград-Волынским не удалось. Противник предпринял попытку отрезать нас от Киева, и боевая задача нам была изменена. 2 августа корпус получил приказ отойти на Коростень, занять укрепленный район».

Сухие строки документов и отчетов не отображают, да это и не их предназначение, всей трагедии прошедших событий. А ведь за номерами армий, корпусов, дивизий и полков стояли люди. Они сражались на нашей земле, верили, что выживут, вернутся в свои родные места растить детей, сажать сады и просто дышать воздухом своей родной стороны. И многие гибли на нашей земле. Им не суждено было знать, что до Победы пройдут ещё долгие годы войны.

Новоград-Волынский будет освобождён от фашистов только 3 января 1944 года.