Тетки-революционерки Леси Украинки.

Вообще говоря родственники Леси по женской линии , я бы сказал, были заражены революционным романтизмом. Но всерьез не оценивали последствий своих попыток посягнуть на государственный строй России. Это же относится и к матери Леси. Многодетная женщина начинает распространять запрещенную литературу. За что семья попадает под негласный надзор полиции. Полиции хорошо известно, что не тихий и спокойный мировой судья играет в деле распространения основную роль.

Именно из-за действий матери Леси , семья была вынуждена покинуть Новоград-Волынский. В жандармском донесении говорится о невозможности обеспечить должный надзор за Ольгой Петровной по месту проживания и поэтому следует отправить П.А. Косача на другое место службы , где такой надзор возможен. В результате семя Косачей переезжает, но Петр Антонович получает на новом месте ту же должность, что еще раз подтверждает понимание полицией благонадежности самого Петра Антоновича.

Родных тёток у Ларисы Петровны Косач (Леси Украинки) было две - младшие сёстры отца поэтессы, Петра Антоновича Косача (1841-1909). Обе имели отношение к революционному движению в Российской империи конца XIX века, только одна из них - непосредственно, другая - косвенно.

Кроме них, у Леси была ещё одна тётушка с совсем уж радикальными политическими взглядами, за которые она, в конечном счёте, заплатила своей жизнью - двоюродная сестра его отца (и родных тёток). Все три родственные поэтесе мятежницы в своё время вышла замуж. Вполне ожидаемо, что их мужья были единомышленниками своих жён. Несомненно участие тетушек в революционной деятельности , повлияли на её собственное мировозрение и общий бунтарский дух жизни и творчества. С такими-то тётушками!

Первая тётя , старшая из двух родных сестёр отца - КОСАЧ ЕЛЕНА АНТОНОВНА (1845-1927)(в замужестве Тесленко-Приходько) была землеволкой. Псевдонимы - Золовка, Елена Ласточка. Слушательницей акушерских курсов при Киевском университете. Участница киевского кружка "южных бунтарей". С 1875 года заведовала в Киеве приютом для детей рабочих. В 1876 году привлекалась к дознанию по делу о революционном кружке в Елизаветграде.

Зимой 1878-1879 гг. жила в Петербурге и работала акушеркой в Калинкинской больнице. Арестована в Петербурге после 13 марта 1879 года в связи с покушением на шефа жандармов Дрентельна (поляком Л. Ф. Мирским). Находилась в заключении в Литовском тюремном замке.  21 апреля 1879 года выслана из Петербурга в Олонецкую губернию под гласный надзор полиции. Схваченный позже в Таганроге под именем дворянина Плетнева , Мирский выдал администрации тюрьмы план побега С. Г. Нечаева из Алексеевского равелина Петропавловской крепости.

В 1881 году по постановлению Особого совещания отправлена в ссылку в Западную Сибирь на 5 лет. Жила в Ялуторовске Тобольской губернии, а затем в городе Тюмень вместе с мужем П.В.Тесленко-Приходько

Муж Елены Косач Пётр Васильевич Тесленко-Приходько, вместе с женой приехал в конце 1879 года в Петербург, где поступил на работу в механические мастерские Технологического института. Распространял журнал „Земля и Воля", работал в подпольной типографии. Был арестован позже своей жены, в январе 1880 года, а в 1881 году отправился вслед за ней в ссылку, в Тобольскую губернию.

Маленькая Лариса и её старший брат Михаил сблизились со своей тётей в августе - ноябре 1878 года (детям было тогда, соответственно, 7 и 9 лет), - во время отъезда их родителей в Париж, на Всемирную выставку (там они встречались с ещё одним семейным буревесником, дядей Леси по матери, Михаилом Драгомановым (1841-1895), который в 1876 году был вынужден эмигрировать за границу).

она приехала в Новоград-Волынский присматривать за племянниками. Именно этой "тёте Эле", как её называла Леся, украинская литература обязана появлением своей великой поэтессы. Под сильнейшим впечатлением от ареста и высылки тётушки 9-летняя Лариса Косач пишет в конце 1879 - начале 1880 года свой первый стих "Надiя", который и сегодня поражает глубиной выраженных в нём чувств и экспрессией:

Даже внешне "тётя Эля" и Лариса были очень похожи. Пройдет двадцать лет, и Леся вспомнит такую сценку. Сидят они в саду. С каштанов осыпается белый цвет. Лесе шел седьмой год, а тетеньке — двадцатый. Старшая плетет венок, а младшая подает ей листья, цветы и травы и слушает. С уст тети срываются слова — то грустные и скорбные, о замученных друзьях, — то страстные и гневные о тех, кто пролил кровь…

Идиллия была нарушена , вернувшейся из Парижа Ольгой Петровной. Она с ужасом услышала , что дети говоряд на русском языке. Был устроен грандиозный скандал , где больше всего досталось любимой тете Эле. У матери Леси были две ненавистные ей темы - это русский язык и евреи , которых иначе как жиды она не называла. Так было. В такой среде воспитывалась маленькая Леся. Более того - когда во время оккупации у немцев спросили знают ли они о семье Косачей , был получен ответ - а это та которая не любила евреев.

Вторая тётя - КРУКОВСКАЯ ЮЛИЯ ОСИПОВНА (в замужестве Бубновская) (1850 - 1880/1882). Двоюродная сестра отца Леси, Петра Антоновича Косача (1841-1909) по его матери, Марии Степановне Косач (Чернявской) (умерла в 1848 г.). Народоволка, политкаторжанка. Дворянка Черниговской губернии, дочь коллежского ассесора, смотрителя училищ. Закончила гимназию.

Учительница, с 1875 года служила надзирательницей в киевском приюте для детей рабочих, которым заведовала её двоюродная сестра Елена Косач. В 1876 году совместно с ней привлекалась к дознанию по делу о революционном кружке в Елизаветграде. Арестована в 1877 году в Киеве по Чигиринскому делу (народники попытались поднять крестьянское восстание в Чигиринском уезде Киевской губернии), в заключении находилась в Лукьяновской тюрьме. Приговорена к ссылке в Иркутскую губернию сроком на 3,5 года. В мае 1880 г. ссылка была заменена на 13 лет 8 месяцев каторжных работ.

 

С февраля 1882 года отбывала наказание на Нерчинской каторге, на Каре. В 1890 году вышла на поселение в Чите, где и скончалась вскоре после этого. Достоверно не известно, встречалась ли когда-нибудь поэтесса с этой своей родственницей. Теоретически, это было возможно до 1877 года, когда Юлия Осиповна попала в киевскую Лукьяновскую тюрьму (на свободу она уже никогда после этого не вышла). До этого родители привозили Ларису в Киев, гда тогда же жила Круковская, в 1876 году. Но Лесе было на тот момент всего лишь 5 лет, так что даже если встреча с этой тётушкой и имела место, запомнить её поэтесса вряд ли могла.

 

В этом же деле участвовала и известная Вера Засулич , вот как описывют ее участие

В 1875 году, после окончания ссылки, Вере Засулич позволили жить под надзором полиции в Харькове. Она не собиралась прекращать революционную деятельность. Увлекшись учением М.А. Бакунина, Засулич перешла на нелегальную работу; летом 1875 года она вошла в народническую группу "Южные бунтари". Этот народнический кружок был создан в Киеве, но имел филиалы по всей Украине, объединяя около 25 бывших участников "хождения в народ". Вместе с другими "бунтарями"-бакунистами Вера Засулич пыталась с помощью фальшивых царских манифестов поднять крестьянское восстание в Чигиринском уезде Киевской губернии под лозунгом уравнительного передела земли. С целью пропаганды восстания она жила в деревне Цебулёвке Киевской губернии. Замысел "бунтарей" по подготовке восстания осуществить не удалось, в 1877 году организация была разгромлена, а Засулич, спасаясь от преследований полиции, выехала в столицу, где было легче затеряться.

 

Муж у тёти-народоволки был соответствующий - настоящий карбонарий. Бубновский Николай Николаевич, (псевдоним Федор Предтеченский) (1853-?). Террорист, народоволец, политкаторжанин. Крестьянин по происхождению, по профессии слесарь. В революционном движении участвовал с начала 70-х годов. Примыкал к южным террористам, группировавшимся вокруг Осинского. Принимал участие в изготовлении взрывчатых снарядов. Арестован весной 1879 г. в Киеве. На суде отказался от всяких показаний и защиты. Приговорён к 20 годам каторги.

 

Заключение отбывал там же, где и супруга - на Каре (Нерчинская каторга), куда прибыл в 1880 г. Вместе с женой вышел на поселение в 1890 году, в Чите. Позже вернулся в Европейскую Россию.

 

Третья тётя - КОСАЧ АЛЕКСАНДРА АНТОНОВНА (в замужестве Шимановская) (1847 - не ранее 1913). Младшая из двух родных сестёр отца Леси. Всё её участие в народнической деятельности свелось с тому, что в 1876 году, получив заграничный паспорт на своё имя, передала его через сестру Елену Косач находившейся в розыске народоволке А.М.Макаревич (урожденная Анна Моисеевна Розенштейн, по второму мужу Коста, по третьему , Турати - революционный псевдоним Кулишова), которая с его помощью уехала за границу. Вследствие этого, а так же из-за политической деятельности мужа и сестёр, находилась под негласным полицейским наблюдением.

 

После ссылки мужа в 1880 году вместе со своими сыновьями - двоюродными братьями Леси, жила некоторое время в семье её родителей. Маленькая Лариса называла её "тётя Саша", именно она стала первой учительницей музыки поэтессы.

 

Муж "тёти Саши", как и она сама, придерживался умеренных либеральных взглядов. Шимановский Борис Афанасьевич (1849 - около 1891 г.) был крещёным евреем родом из города Тараща Киевской губернии. Жил с женой и детьми в Киеве,  был вхож в революционные круги и находился в сношениях с редакцией газеты "Земля и Воля". Вследствие политической неблагонадёжности по распоряжению киевского генерал-губернатора в марте 1880 г. выслан под надзор полиции в Вологодскую губернию. С 1882 года, по причине слабого здоровья, продолжил отбывать ссылку в Астрахани.

 

В 1890-1891 г.г., после возвращения из ссылки, поселился с семьёй в Мглине под Черниговом; был частным поверенным при местном суде, вёл хозяйство на собственном хуторе Луцы. Скончался в возрасте около 42 лет.

 

Из справки — Дела Департ. полиц.: V, № 383 (1881); III, № 802 (1886).

Шимановский, Борис Афанасьевич, крещеный еврей, киевск. мещанин, муж Ал. Ант. Косач. Род. ок. 1849 г. в г. Тараще (Киевск. губ.). Получил домашн. образование. До 1879 г. жил в Петербурге, давая уроки, занимаясь литературн. трудом и адвокатурою. Арестован в Петербурге в 1879 г. у здания Литовск. замка за переговоры "условными знаками" с заключенною Ел. Ант. Косач и по распоряжению петербургск. ген.-губернатора от 11 (?) мая 1879 г. выслан на родину в г. Таращу под надзор полиции, от которого освобожден в окт. 1879 г. с воспрещением жить в столицах и столичных губерниях. Жил в Киеве и, по агентурн. сведениям, был близок к киевск. революц. кружку и находился в сношениях с редакцией газ. "Земля и Воля". Вследствие политическ. неблагонадежности по распоряжению киевск. ген.-губернатора в марте 1880 г. выслан под надзор полиции в Вологодск. губ.; 28 апр. 1880 г. водворен в Кадникове. В марте 1881 г., проживая в Сольвычегодске, просил о переводе вследствие болезни в одну из южных губерний. Во время вологодск. ссылки был корреспондентом "Русских Ведомостей". По постановлению Особ. совещания от 12 окт. 1881 г. срок надзора установлен в три года, считая с 9 сент. 1881 г., с перемещением его в Астраханск. губ. В Астрахань прибыл в 1882 г., прожив некоторое время в Кадникове. С 1883 г. служил письмоводителем в Астраханск. гор. управе. По постановлению Особ. совещания от 1 марта 1884 г. освобожден от гласн. надзора с воспрещением жить в столицах и в Киеве; подчинен негласн. надзору, от которого освобожден в 1886 г. Выехал в Курск. губ., где у него в 1884 г. был произведен обыск вследствие сношений его с неблагонадежными лицами. В 1890—1891 г.г. жил в Мглине (Черниг. губ.); был частн. поверенным при местн. суде, имел свой хутор. По отзыву нач-ка Черниговск. жанд. упр-ния 1891 г. был "либерального образа мыслей" и общался с лицами политически неблагонадежными.

 

Интересно, что "тётя Саша", самая "умеренная" из революционных тёток Ларисы, тем не менее, вырастила двух сыновей (двоюродных братьев Леси Украинки), которые стали впоследствии профессиональными революционерами. Антон Шимановский активно участвовал в событиях 1905 года, был заключён в Петропавловскую крепость, позднее эмигрировал в Швейцарию. А Павел Шимановский стал первым председателем Мглинского уездного совета крестьянских, рабочих и солдатских депутатов в 1917 году.