Глава   43.  ПОСТУПЛЕНИЕ  В  ИНСТИТУТ.
         К  весне  встал  вопрос  об  участии  в  соревнованиях,  пришлось  усиленно  готовиться  к  спартакиаде  авиации,  надеялся  попасть  в  сборные  команды.  Надежды  оправдались,  успешно  прошел  отбор  и  был  включен  в  сборные  команды  дивизии  по  гимнастике,  плаванию  и  морскому  многоборию.  Место  тренера  многоборцев  подполковник  Крайнюк  поручил  другому  офицеру,  занимавшемуся  парусным  спортом  и  имевшему  лучшие  результаты  в  стрельбе  и  кроссе.  Я  был  не  в  обиде,  тем  более  что  сразу  после  окончания  соревнований  мне  предстояло  поехать  в  Хабаровск  сдавать  экзамены  в  институт.
        Соревнования  закончились  успешно.  Пожелав  сдать  экзамены  на  отлично,  подполковник  Крайнюк  разрешил  убыть  в  часть.  До  сдачи  вступительных  экзаменов  оставалось  две  недели.  Все  поступающие  в  институт  уже  месяц  готовились  к  экзаменам  на  сборах  в  Хабаровске.  Я  тоже  получил  приглашение  на  сборы,  но  не  мог  подвести  товарищей  и  решил  выступить  на  соревнованиях  и  только  после  этого  убыть  для сдачи  экзаменов.   
        Когда  прибыл  в  Хабаровск,  меня  ждала  встреча  с  двадцатью  четырьмя  соперниками,  а  мест  оказалось  всего  два.  Среди  поступающих в  институт,  лишь  один  оказался  морским  офицером.  Он - то  мне  и  поведал  о  сложившейся  на  сборах  безрадостной  ситуации. Представителем  Ленинградского  военного  Дважды  краснознаменного  института  имени  Ленина  был  старший  тренер  Хабаровского  спортивного  клуба  армии.  Среди  поступающих  ходили  слухи,  фамилии  будущих  студентов  уже  известны,  это  Николай  Радзивилов  и  Семен  Приходько.  Оба  члены  сборных  команд  округа.  Остальным  ничего  не  светило.  Такая  вопиющая  несправедливость  не  на  шутку  разозлила  меня.  Решил  бороться  до  конца.
        На  совместных   тренировках  оценил  возможности  своих  противников.  По  физическим  данным  не  видел  их  преимущества.  У  меня  слабым  местом  было  метание  гранаты,  ну  не  летела  она  дальше  сорока  метров,  а  минимальный  норматив - тридцать  восемь.  Остальные  требования  по  специальной  подготовке  выполнял  на  пятерку.  У  основных  конкурентов  Радзивилова  и  Приходько  слабыми  местами  были  плавание  и  гимнастика.  Среди  поступающих  ребят  обнаружил  более  сильных  конкурентов,  но  они  уже  смирились  с  решением  представителя  института  и  не  верили,  что  можно  бороться.  Все  же  мне  удалось  уговорить  двух  офицеров  не  складывать  заранее  руки  перед  несправедливостью.  Решили  помогать  друг  другу  и  следить  за  честностью  выполнения  обязательных  нормативов,  это  были  единственные  экзамены,  где  можно  было  контролировать  результаты.
        Экзамены  начались  с  выполнения  нормативов  по  физической  подготовке.  Здесь  штангист  Радзивилов  показал  слабые  результаты  в  плавании.  По  нашим  секундомерам  он  еле  уложился  в  тройку,  но  итоговой  оценкой  в  протоколе  оказалась  четверка.  И  уверен,  если  бы  мы  не  контролировали  его  время  своими  секундомерами,  ему  бы  поставили  итоговый  результат  еще  выше.
        В  гимнастике  повторилась  та  же  история,  но  здесь  уже  с  Приходько.  Явно  выполнившего  нормативы  по  гимнастике  лишь  на  тройку,  он  в  итоговом  протоколе  получил  четверку.  Я  и  мои  напарники  получили  по  пятерке.  Теперь  меня  вполне  устраивала  четверка  по  легкой  атлетике. 
       Зная,  о  моей  слабости  в  метании  гранаты  старший  тренер  спортивного  клуба  все  рассчитал  правильно.  Нас  в  сектор  метания  не  допускали  рядовые  спортивного  клуба,  обеспечивающие  проведение  экзамена,  как  разметили  длину  сектора,  никто  не  видел.  Мне  удалось  договориться,  и  один  из  парней  вышел  на  уровень  отметки  в  тридцать  восемь  метров  и  следил  за  местом  падения  гранаты.  Он  зафиксировал,    моя  граната  упала  возле  отметки  сорок  метров.  Однако  засчитали  бросок  на  тридцать  семь  метров  девяносто  сантиметров  и  поставили  двойку. 
      Согласно  требований  Наставления  по  физической  подготовке,  даже  если  по  всем  остальным  дисциплинам  пятерки,  при  наличии  двойки  общая  оценка  не  может  быть  выше  тройки.  Мне  ее  с  превеликим  удовольствием  поставили,  подравняли  с  остальными.  По  трем  профилирующим  экзаменам  по  спортивной  подготовке, - плаванию,  гимнастике  и  легкой  атлетике  четыре  человека  набрали  тринадцать  балов,  и  лишь  один  Радзивилов  набрал  с  помощью  друзей  четырнадцать.  Все  должны  были  решить  экзамены  по  физике,  химии  и  сочинению.  Получив  пятерки  по  физике  и  химии,  четверку  по  сочинению,  я  стал  третьим  кандидатом  на  зачисление  в  институт.  На  то,  как  вытаскивали  за  уши  Радзивилова  и  Приходько,  стыдно  было  смотреть.
       После  окончания  экзаменационной  сессии  нас  собрал  председатель  экзаменационной  комиссии  генерал-майор  Волков.  Объявив  результаты,  он  пожелал  успехов  в  сдаче  экзаменов  на  следующий  год.  Спросил,  какие  будут  пожелания.  Вопрос  чисто  риторический  и  не  предполагал    ответ.  Но  я  не  пожелал  смолчать  и  выразил  общее  пожелание,  чтобы  в  следующем  году  они  прошли  в  честной  борьбе.  Видимо,  мое  жесткое  высказывание  задело  его  и,  завершая  подведение  итогов,  попросил  меня  и  тех,  кто  так  думает,  остаться,  к  великому  неудовольствию  представителя  института.
         Со  мной  остались  всего  два  настоящих  офицера. По  просьбе  генерала  рассказал  все  об  организации  экзаменов.  Сути  наших  претензий.  Закончил  тем,  что  назвал  фамилии  тех,  кто  по  праву  должен  был  поступить  в  институт.  Практически,  из  тех,  кто  получил  заветное  направление  в  институт  на  очное  и  заочное  отделение  никто  не  имел  на  это  право.  Генерал  упрекнул  нас  в  том,  что  надо  было  раньше  доложить  ему  о  творящемся  произволе.  А  теперь,  когда  протоколы  подписаны,  результаты  утверждены,  уже  поздно  решать  эту  проблему.  Но  он  все - же,  попытался  помочь,  оставил  троих  из  набравших  наивысший  бал  в  Хабаровске  еще  на  неделю  и  дал  телеграмму  в  институт  с  просьбой  о  выделении  дополнительных  мест.
        Пока  ожидали  долгожданного  ответа,  я  познакомился  с  Хабаровском,  побывал  на  концерте  Иосифа  Кобзона  в  театре  музыкальной  комедии.  Время  шло,  а  ответа  из  института  не  было.  Еще  раз  побывали  на  беседе  у  генерала  Волкова.  Извинившись  за  то,  что  институт  так  и  не  ответил  на  его  телеграмму,  пожелал  успехов  на  следующий  год,  на  том   и  расстались.
        Друг  Василия  Лукьяничева,  у  которого  жили  во  время  пребывания  на  всеармейской  спартакиаде  в  Ленинграде,  сообщил,  оказывается  для  тех,  кто  сдавал  экзамены  в  институте,  проходной  балл  был  девятнадцать  баллов.  А  это  одна  четверка  остальные  тройки,  у  нас  четыре  человека  набрали  свыше  двадцати  четырех  баллов  и  остались  за  бортом  института.
        Вот  так  безжалостно  судьба  обошлась  с  нами,  решив  не  по  справедливость,  а  по  праву  «кумовства»,  телефонного  права,  а  если  по  сегодняшним  меркам – коррупции  в  советском  обществе.  Дав  шанс  в  жизни  четверым  прохвостам.  Двое   поступили  на  очное  обучение  и  двое  на  заочное.            

Оглавление