Глава  38.  А  СЛУЖБА  ПРОДОЛЖАЕТСЯ.
         С  выходом  на  службу  ничего  нового  в  нашей  системе  не  обнаружил.   Наступившие  холода  и  пронизывающий  северный  ветер  делали  работу  на  стоянке  неприятной.  Да  и  сама  работа  казалась  буднично  серой,  давно  утратила  свое  первоначальное  очарование.
         Когда  собрался  уезжать  из  дома  отец  подарил  американские  унты  на  собачьем  меху,  планшет  и  портфель  из  крокодильей  кожи.  Они  достались  ему,  когда  служил  в  Большой  Александровке  и  их  полк  получал  американские  самолеты  по  Ленд – Лизу  в  1944  году.  С  каждым  самолетом  приходил  полный  комплект  зимней  и  летней  одежды  для  экипажа.  Из  этого  комплекта  у  меня  до  сих  пор  сохранились,  как  память  о  войне – планшет  и  портфель  из  крокодильей  кожи.  Когда  надел  унты  первый  раз,  никто  из  ребят  не  верил,  что  им  столько  лет.  Они  были  гораздо  легче  наших,  а  подошва  была  покрыта  тонкой  светло-коричневой    резиной,  но  по  ней  было  незаметно,  что  унты  ношеные.  Мне  удалось  воспользоваться  ими  всего  два  раза.
        После  поездки  на  смотр  художественной  самодеятельности  флота  во  Владивосток,  где  успешно  выступали  в  Доме  офицеров  флота  в  течение  двух  дней,  вернувшись,  унтов  в  раздевалке  не  обнаружил.  Поиски  оказались  неудачными.  Никто  не  видел,  никто  не  знает,  получалось,      сами  ушли.  Было  очень  обидно  не  оттого,  что  лишили  теплых  унтов.  Обидно  потерять  подарок  отца,  итак  редко  уделявшего  мне  внимание.   
        После  удачного  выступления  на  флотском  смотре  художественной  самодеятельности  выступали  с  отчетными  концертами  на  сцене  индустриального  техникума,  во  Дворце  культуры  поселка  Артемовсий. 
Я  любил  наблюдать  за  выступлением  артиста  оригинального  жанра  Георгия  Карповича,  а  в  последнее  время,  подменяя  Виктора  Рыбалкина,  был  ассистентом.  Многие  номера  хорошо  изучил,  и  дважды  подменял  его  на  сцене.  Первый  раз,  в  поселке  Артемовском  все  прошло  удачно.  Но  выступление  в  индустриальном  техникуме  закончилось  для  меня  в  буквальном   смысле  плачевно.
       Первый  номер  с  распиливанием  партнерши  прошел  успешно.  Недоразумение  произошло  в  номере  со  спящей  на  мечах  партнершей.  Когда  ложил  «загипнотизированную» партнершу  на  острие  трех  мечей,  штырем  на  ее  корсете   прищемил  руку,  было  больно,  на  рубашке  проступило  кровавое  пятно,  а  надо  было  улыбаться.
       Вторая  неудача  постигла  при  исполнении  фокуса  с  огромной  бочкой,  из  которой  должна  была  появиться  партнерша.  Когда  наполнял  бочку  водой  и,  заполнив  до  краев,  плеснул  в  зрительный  зал,  партнерша  по  условному  сигналу  выплеснула  из  груши  бензин  на  поверхность  воды.  Я  поджег  его  но,  не  дождавшись,  когда  бензин  выгорит,  накрыл  пламя  покрывалом,  надеясь  его  потушить.  Однако  под  покрывалом  осталось  слишком  много  бензина.  И  когда  придавил  покрывало  и  попытался  потушить  огонь,  из-под  покрывала  вырвался  язык  пламени.  У  меня  моментально  сгорели  брови,  ресницы,  обжог  нос  и  губы.  Из  бочки,  спустив  воду  в  нижний  отсек,  поднялась  партнерша.  В  зале  гремели  овации,  а  у  меня  из  глаз  текли  слезы,  раздулись  обожженные  губы  и  нос.  Улыбаясь  сквозь  слезы  и  кланяясь,  благодарил  зрителей  и  клял  себя  за  то,  что  отважился  примазаться  к  славе   Георгия  Карповича,  за  что  видимо  и  пострадал.
        На  очередном  концерте  для  семей  военнослужащих  в  гарнизонном  Доме  офицеров  заметил  среди  зрителей  Светлану  с  сестрой.  Но  когда  в  перерыве  между  отделениями  встретились,  и  я  попытался  договориться  о  свидании  на  следующий  день,  на  дыбы  встал,  к  полному  моему  недоумению,  Виктор  Рыбалкин.  Он  заявил,  что  не  допустит  этой  встречи,  якобы  он  обещал  маме  Светланы  не  допустить  нашей  встречи.  Тогда  еще  не  знал  тайны  Виктора  Рыбалкина,  поэтому  поверил  ему.
        И  все-таки  мы  сумели  договориться,  но  свидание  ничего  нового  не  принесло.  Светлана  вела  себя  сковано,  почему-то  постоянно  напоминала  о  моих  встречах  со  Светланой  Соловьевой.  Но  это  была  не  ревность,  мне  почему-то  показалось,  что  ей  было  завидно  и  хотелось  узнать  подробности  наших  отношений.  Я  понимал,  это  была  основная  причина    разрыва,  которую  ее  мама  ставила  мне  в  вину,  пытаясь  разрушить  наши  отношения.  Больше  встречи,  хотя  их  можно  было  пересчитать  по  пальцам,  не  доставляли  удовольствия.  Сколько  можно  было  оправдываться»?  Я  не  чувствовал  за  собой  никакой  вины.  Это  были  грехи  молодости.  А  после  нашего  знакомства  забыл  обо  всех  развлечениях,  мечтал  о  совместном  будущем  со  Светланой.                     
                  
Оглавление