Глава  16.  ЛЮБОВНАЯ  ИСТОРИЯ.
      На  одном  из  вечеров  Иван  Корчун  обратился  ко  мне  за  помощью.  Его  девчонка  пришла  на  вечер  с  подругой,  и  она  никак  не  хотела  оставаться  одна,  когда  они  уходят  танцевать. Так  была  озвученна причина  обращения.  Ване  требовалась  помощь,  почему  не  помочь. Подруга  Ваниной  девчонки,  стройная  брюнетка  с  карими  глазами  и  не  навящим  поведением  мне  понравилась.  Мы  протанцевали  весь  вечер,  и  я  назначил  ей  свидание.  На  следующий  день  вместе  гуляли  по  городу,  и  девчонка  начинала  мне  все  больше  нравиться.  Стал  систематически  ходить  в  увольнение. В  один  из  дней  Галя,  так  звали  мою  новую  знакомую,  сообщила,  что  одна  из  ее  подруг  выходит  замуж  за  офицера  танкиста,  нас  пригласили  на  свадьбу.  Вместе  с  Иваном  Корчуном  купили  подарок,  получили  увольнение  до  двадцати  четырех  часов  и  пошли  в  гости.  Все  было  хорошо,  пока  за  меня  не  взялся   капитан - танкист.  Увидев,  что  я  не  пью  водку,  а  подливаю  себе  простую  воду,  он  стал  усиленно  заставлять  меня  выпить.  В  конечном  итоге  поддался  уговорам  и  выпил  налитый  стакан  самогона,  настоянного  для  крепости  на  карбиде.  Разумеется,  через  некоторое  время  мне  стало  плохо.  Попытался  уйти  в  училище,  но  Галя  повела  к  себе  домой.  У  нее  дома  я  практически  отключился.  Постоянно  бегал  на  улицу,  меня  выворачивало  на  изнанку.   Галя  просидела  надо  мной  до  пяти  часов  утра,  напоила  крепким  чаем  и  проводила  до  самого  училища.  У  курсантов  были  свои  секретные  места,  через  которые  можно  было  попасть  в  училище,  минуя  дежурного.  Так  полуживой   беспрепятственно  попал  в  казарму.  Увидев  меня  в  таком  состоянии,   ребята  закрыли  до  обеда  в  каптерке.  Там  приходил  в  себя,   кляня  за  малодушное  согласие  выпить  стакан  самогона.  А  вообще,  немного  протрезвев,  понял,  в  жизни  нужна  такая  встряска.  После  нее  легче  сделать  правильный  вывод,  понять  пагубность  этого  зелья,  проверить  свою  волю.
       После  этого  случая  иначе  посмотрел  на  Галину.  Ее  терпение  и  возня  с  пьяным  заставила  меня  относиться  к  ней  теплее,  с  некоторым  чувством  благодарности  и  признательности  за  доставленные  неприятности.   Отныне  все  свободные  вечера   проводили  вместе,  но    ничего  кроме  благодарности  я  к  ней  не  испытывал,  у  меня  не  было  желания  целоваться,  обниматься,  вступать  в  интимную  связь.  У  нас  были  чисто  товарищеские  отношения,  и  они  нас  устраивали.  Галя  окончила  школу  и  поступила  в  Житомирский   медицинский  техникум,  теперь  она  еженедельно  в  пятницу  приезжала  на  два  дня  домой.  Это  и  было  время  наших  встреч. 
       Из  всех  предметов,  которые  изучали  в  это  время,  мне  больше  всего  нравилась  авиационная  автоматика.  Изучая  автопилот,  был  буквально  поражен  техническим  совершенством  системы.  Ее  принципиальная  схема  занимала  всю  стену  в  аудитории.  Ежедневно   на  занятиях  рассматривали  различные  варианты  действий  агрегатов.  Поражало,  малейшее  изменение  внешнего  воздействия  заставляло  автоматику  удерживать  самолет   в  заданных  параметрах.  Нам  казалось,  что  автопилот  действует  как  разумный  организм.  Я  был  в  восторге.
       Дело  шло  к  зимней  сессии.  Мы  готовились  к  экзаменам.  После  этой  сессии  перед  нами  оставались  две  преграды: - стажировка  в  воинской  части,  где  мы  должны  были  на  практике  доказать,  что  нас  научили  нашей  непростой  специальности.  Вторая  преграда,  государственные  экзамены.   Но  мы  предполагаем,  а  судьба  располагает.  Когда  остались  два  самых  желанных  экзамена  по  основам  авиационной  автоматики  и  электрическим  машинам,  пришла  подруга  Гали  и  сказала,  что  она  заболела  и  находиться  дома.
      В  этот  день  наш  класс  был  дежурным  по  училищу.   Мы  не  присутствовали  на  вечерней  проверке,  занимались  хозяйственными  работами.  Кто  подвозкой  угля  в  котельную,  кто  чисткой  картошки  в  столовой.  Обстановка  вполне  позволяла   незаметно  исчезнуть,  да  и  ребята  обещали  прикрыть  мое  отсутствие.  Галя  жила  недалеко  от  училища,  поэтому  я  довольно  быстро  преодолел  все  преграды  и  пришел  к  ней  домой.  Она  лежала  с  температурой  в  постели  и  мое  внезапное  появление  ее  очень  обрадовало.  Тем  более,  ее  маме  нужно  было  идти  на  работу  в  ночную  смену.
     Я  рассчитал,  после  часа  ночи  дежурный  по  училищу  будет,  как  обычно,  проверять  караульную  службу.  На  контрольно - пропускном  пункте  вахту  несли  курсанты  соседнего  взвода,  поэтому  решил  не  использовать  тайный  вариант  возвращения  в  училище,  пошел  прямо  через  КПП.  Приближаясь  к  контрольно - пропускному  пункту  внимательно  прислушался  к  обстановке  в  районе  КПП.  Никаких  посторонних  звуков  не  было  и,  потеряв  бдительность,  чуть  не  столкнулся  с  дежурным  по  училищу.  В  мгновение  ока  преодолел  забор  за  КПП  и  через  сад  побежал  в  казарму.  Теперь,  когда  нас  переодели  в  сухопутную  форму,  все  объекты  называли  только  на  армейский  манер.  Я  влетел  в  казарму  и,  добежав  до  койки,  снял  сапоги  и  лег  поверх  одеяла.  Так  мы  спали,  когда  находились  в  составе  дежурного  подразделения.  Минут  через  десять  пришел  дежурный  по  части  старший  лейтенант  Елагин.  Он,  ничего  не  спрашивая  у  дневального,  прямо  направился  к  моей  кровати.  Подняв  сапоги,  он  спокойно  сказал: - «А  снег  еще  не  растаял».  Оказывается,  он  сразу  узнал  меня,  но  ожидал,  что  я  сам  приду  к  нему  с  повинной.  Наши  объяснения  были  недолгими,  старший  лейтенант  Елагин  сказал,  он  нашел  бы  как  наказать  меня  своей  властью,  но  раз  я  не  признался,  он  решил  доложить  о  самовольной  отлучке  командиру  батальона.
      Решение  командира  батальона  было  суровым,  я  был  арестован  на  десять  суток.  Единственное,  что  спасло  от  более  серьезного  наказания,  была  хорошая  учеба  и  нежелание  командира  батальона  докладывать  о  самовольной  отлучке   начальнику  училища.  Меня  посадили  не  на  гарнизонную  гауптвахту,  где  довольно  сурово  относились  к  курсантам,  а  на  внутреннюю  гауптвахту  бригады  десантников.  Для  меня  это  была  не  гауптвахта,  а  курорт.  Десантники  очень  хорошо  относились  к  курсантам.  Начальниками  караула  на  гауптвахте,  как  правило,  заступали  молодые  офицеры.  Узнав,  что  я  уже  заканчиваю  учебу,  на  работы  не  посылали. Разрешили  друзьям  приносить  пищу  из  курсантской  столовой.  Да  и  Галя  после  выздоровления  через  день  баловала  домашней  едой.  В  общем,  когда    через  десять  суток  появился  в  казарме,  ребята  меня  не  узнали.  Заметно  пополнел,  посвежел.  Все  поверили,  что  гауптвахта  это  не  так  страшно,  как  грозят  командиры.  Больше  всего  мой  внешний  вид  разозлил  командира  батальона  подполковника  Ляха.  И  он  дал  команду  больше  курсантов  на  гауптвахту  к  десантникам  не  направлять.
        Ребята  уже  сдали  сессию,  и  теперь  мне  предстояло  сдавать  экзамены  с  двоечниками.  Первый  экзамен  сдавал  без  билетов.  Капитан  Титов  решил  превратить  экзамен  в  собеседование  по  всему  материалу.  Тем  более  что  нас  было  всего  четыре  человека,  а  времени  до  обеда  было  много.  На  экзамене  присутствовал  командир  батальона  подполковник  Лях,  уж  очень  своей  самовольной  отлучкой  я  ему  насолил.  После  меня  в  соседнем  взводе  была  коллективная  самовольная  отлучка,  и  ему  здорово  досталось  от  начальника  училища.  Собеседование,  которое  устроил  преподаватель  не  пугало,  именно  в  таком  плане  мы  вели  подготовку  к  экзаменам  с  Анатолием  Головачем,  и  это  сослужило  добрую  службу.
      Когда  на  стене  растянули  огромную  принципиальную  схему  работы  автопилота,  и  преподаватель,  давая  различные  вводные,  начал  гонять      по  схеме,  он  ни  разу  не  поставил  меня  в  тупик,  я  удовлетворил  его  преподавательские  амбиции.  Капитан  Титов  остался  доволен  моими  ответами,  но,  желая  показать  командиру  батальона,  что  он  наказывает  меня  за  проступок,  снизил  оценку  на  бал  и  поставил  четверку.  Но  командиру  батальона  этого  наказания  было  мало.  Не  знаю,  как  ему  удалось  уговорить,  но  в  итоговом  протоколе  стояла  жирная  тройка.  После  экзамена  подошел  капитан  Титов  и  сказал: -  Не  расстраивайся,  эту  оценку  можно  исправить  перед  государственными  экзаменами.
      Та  же  история  повторилась  при  сдаче  второго  экзамена  по  разделу  электрических  машин.  Разница  состояла  в  том,  что  мне  пришлось  брать  билет,  и  я  имел  время  на  подготовку.  Я  знал,  меня  ждет  тот  же  сценарий,  поэтому,  познакомившись  с  билетом,  решил  дать  ребятам  время  подготовиться,  и  согласился  отвечать  без  подготовки.  Начал  отвечать,  особенно  не  волнуясь  за  результат,  он  практически  был  предрешен.  Итоговую  оценку  не  стал  ожидать.  Не  сомневался,  поставят  тройку,  на  большее   у  подполковника  Ляха  не  хватит  смелости.  За  двойку  ему  пришлось  бы  отвечать  перед  начальником  училища.
     Так  неудачно  закончилась  зимняя  сессия.  А  главное,  я  был  лишен  увольнения  в  город  на  целый  месяц.  Единственным  преимуществом  моего  положения  было  то,  что  не  пропустил  ни  одного  занятия,  просидел  под  арестом  зимнюю  экзаменационную  сессию.  А  каникулы вынужден  был  провести  в  казарме.  А  ведь  имел  возможность  съездить  на  несколько  дней  домой.  Мое  одиночество  скрашивались  встречами  с  Галиной  в  училище.            
                                                      
Оглавление