Глава 11. ПАРАД ВО ЛЬВОВЕ.
В начале апреля, незадолго до экзаменационной сессии в училище поступила новая вводная. Командующий Прикарпатским военным округом, дважды герой Советского союза генерал армии Павел Иванович Батов решил лицезреть курсантов военно-морского училища, находившегося в его подчинении на параде во Львове на первомайской демонстрации. В училище прибыл заместитель командующего по строевой подготовке и в течение недели проводил строевые смотры, определяя состав трех парадных рот. Лично определяя каждого курсанта. Так лишились участия в параде Иван Синицын, Николай Драган и еще три курсанта. Им предстояло стоять дневальными по роте в наше отсутствие. После его отъезда, началась кропотливая подготовка к параду. Минимум три часа ежедневно занимались строевой подготовкой, оттачивая строевой шаг, равнение шеренг и строевые приемы с оружием. Каждый военный, которому приходилось участвовать в парадах, знает, сколько сил и здоровья нужно приложить, чтобы на параде шеренга была ровной, как по ниточке. Чтобы поворот головы был на одном уровне, карабины издавали единый стук. Чтобы ноги марширующих поднималась на одну высоту. Чтобы строй стал единым живым организмом. Это на параде смотрится красиво, но за этим стоит адский труд, непрерывная муштра. Перед поездкой во Львов начальник училища своим приказом присвоил многим курсантам старшинские звания, звания старшего матроса. Так значительно лучше смотрелись наши парадные коробки.
На парад нас везли автобусами и бортовыми машинами, переоборудованными для перевозки личного состава. Впервые своими глазами увидели новое приобретение страны, за обладанием которым было пролито и продолжало проливаться столько крови – Западную Украину. Перед отъездом начальник особого отдела предупредил, обстановка на Западной Украине неспокойна, особенно во Львове. А Львовский государственный университет назвал рассадником бендеровщины в городе. Мы понимали озабоченность командования, но думали, начальник особого отдела сгущает краски.
Дорога во Львов была живописной, особенно понравился чистый и зеленый городок Дубна. Автобусы в городах не останавливались, остановки были в небольших перелесках на окраинах населенных пунктов. Нас кормили с полевых кухонь, как по волшебству появлявшихся на остановках по пути следования. Во Львов приехали глубокой ночью, даже не сумев рассмотреть город. Поселили в казармах Львовского пехотного училища, курсанты которого готовились к параду в летних лагерях.
На следующий день полковник Прищепко разрешил увольнение одной трети курсантов. Предупредив, если в увольнении будут грубые нарушения, пьянство, больше увольнения не будут. Мы с Анатолием Головачем договорились, он сходит домой, проведает родных и встретиться со своей девчонкой, а завтра вместе пойдем к нему в гости. Скучая от безделия, осмотрели территорию училища, но она не произвела особого впечатления. Жилые и учебные корпуса, естественно, строевой плац и стадион. По сравнению с нашим училищем здесь было тесно, огромные каменные корпуса давили, негде было нормально отдохнуть. Больше делать было нечего. На наше счастье полковник Прищепко находился в училище. Увидев слоняющихся без дела курсантов, предложил пойти с ним посмотреть Мечниковское мемориальное кладбище и холм Славы, место захоронения советских солдат, погибших во время освобождения Львова и Львовской области. Делать нечего, большинство курсантов решило принять участие в экскурсии. Для сопровождения выделили несколько офицеров пехотного училища с табельным оружием.
Дорога на Мечниковское кладбище оказалась недолгой. Проходила среди старинных зданий разделенных дорогой покрытой булыжником. Это было старинное кладбище с фамильными склепами, оригинальными польскими памятниками. Такие мы видели впервые. Однообразие обстановки, польские памятники, напоминающие обрубленные рога оленя скоро надоели, а надписи говорящие о владельцах захоронений, их родословной на польском языке нам ни о чем не говорили, устало бродили по кладбищу и готовы были повернуть домой. Но когда привели в современную часть кладбища, увидели могилы современников, лучших людей нашего поколения: директоров заводов, инженеров, стахановцев, простых рабочих, учителей, партийных и советских работников, комсомольцев погибших от рук бендеровцев.
Пораженные, увиденным, теперь иначе относились к предупреждениям начальника особого отдела. Здесь на памятниках красовались обыкновенные звезды, изуродованные и испохабленные неизвестными вандалами. Но когда пришли на могилу писателя Ярослава Александровича Галана, погибшего от рук бендеровцев 24 октября 1949 года, нам рассказали историю его многократного захоронения.
Через неделю после похорон Ярослава Галана бендеровцы раскопали могилу, изрубили тело на части и разбросали по кладбищу. Пришлось хоронить второй раз. Но могила простояла не больше месяца и была в очередной раз разорена. Тело разбросали по кладбищу, голову так и не нашли. После этого хоронили в третий раз. На могилу положили гранитную плиту весом не менее тонны. Так могила сохранилась в те годы, такой мы ее и увидели. Теперь другими глазами смотрели на встречающиеся могилы современников и обратили внимание, на некоторых надгробьях были нацарапаны бендеровские трезубцы, государственный символ сегодняшней Украины.
После Мечниковского кладбища, уже совсем с другим настроением, пошли на холм Славы, где были похоронены более полутора тысяч солдат и офицеров Советской армии, отдавших свои жизни при освобождении Львова от фашистских захватчиков. Когда пришли на холм Славы были поражены величием памятника. Он был достойным напоминанием об их героической жизни. Прославляя их подвиг на века. Холм Славы охранялся милицейским нарядом. На вопрос полковника Прищепко старший наряда рассказал, на кладбище несколько раз нападали бендеровцы, один милиционер погиб, защищая прах защитников Родины.
В казармы возвращались с тяжелым чувством. Трудно было понять, что не так в нашем Отечестве. Почему, в мирное время, погибают невинные люди? Чего не хватает народу Западной Украины? Почему, победив фашизм, мы вынуждены бороться со своим народом? Почему, они до сих пор верят бендеровцам? Ответа на эти вопросы, мы не знали.
В училище нас ожидало неприятное известие. Патруль задержал несколько курсантов пьяными. Полковник Прищепко, приказал, командирам взводов лично встречать возвращающихся из увольнения на контрольно - пропускных пунктах с личным составом дежурного подразделения, и сопровождали в свои подразделения.
Когда к центральному КПП подъехали две машины такси, мы увидели незабываемую картину. Из такси вышли, пошатываясь, пятеро курсантов, потом вытащили пьяного в стельку капитана сборной училища по баскетболу - двухметрового гиганта Виктора Царева. Расплатившись с таксистами, поддерживая друг друга, подошли к старшему лейтенанту Тюленеву и сержант Крохин, тоже баскетболист и ростом не уступающий Цареву, отрапортовал офицеру: - Курсанты 311 классного отделения прибыли из увольнения без замечаний.
Больше пьяных небыло. Отдыхая в эту ночь, жалели об одном, больше увольнения не видеть. Самым обидным было то, что пьянствовали в основном бывшие военнослужащие и курсанты выпускного курса, которые казалось - бы, должны были понимать, какие последствия будут для них и для всех нас. Из нашего классного отделения тоже отличились бывшие военнослужащие и опять Геннадий Кулагин. Утром, после завтрака, он извинялся перед товарищами, но от этого нам было уже, ни холодно, ни жарко.
На общем построении полковник Прищепко разжаловал всех замеченных в пьянстве, объявил о том, что увольнение окончательно и бесповоротно отменяется. Теперь мы бесцельно слонялись по училищу, слушали сообщения и концерты по радио. После обеда в полном составе парадных рот прошли по маршруту, которым предстояло идти на парад. Во-первых, чтобы изучить дорогу, по которой придется маршировать. Во-вторых, нужно было показать жителям города военно-морскую выправку и хотя - бы так познакомиться с городом. По дороге видели удивленные лица жителей, впервые увидевших во Львове такое количество военных моряков. Поощряемые вниманием встречающихся горожан, маршировали строевым шагом с удовольствием, чеканя шаг и исполняя строевые песни, демонстрируя военно-морскую выправку.
Но нас ожидало неприятное открытие, большую часть дороги пришлось маршировать по брущатке. Она была скользкой и неровной, пока приспособились, двое курсантов получили травмы. Хорошо, что у нас были запасные участники парадных роты.
Прогулка немного подняла настроение, познакомила со старинным городом. Но остальное свободное время предстояло провести в стенах училища. Для того чтобы скрасить время, командование организовало просмотр кинофильмов в казарме.
После ужина один из курсантов пехотного училища шепнул нашим парням, если есть желающие испробовать развлечение местных курсантов, можно за три рубля посношаться с местными студентками медицинского института, живущих в общежитие на соседней улице, они были частыми гостьями в их училище. У нас нашлось несколько страждущих. Зажав, в потной руке, трешку, страдальцы двинулись за курсантом. Среди жаждущих оказался курсант нашего классного отделения, бывший солдат Виктор Волосюк. Соскучился бедолага в армии по женским ласкам. В казарму Виктор вернулся с довольным видом. Любопытство ребят удовлетворил сальным рассказом со всеми подробностями.
Когда, с такими же жаждущими развлечений курсантами, прошли за казарму, увидели девчонку, которая выглядывала из проема в заборе. Она поинтересовалась, будут ли еще желающие, и скрылась за забором, пригласив первого жаждущего. Так с подругой они по очереди пропустили всех желающих, получая с каждого по три рубля.
Курсанты пехотного училища рассказывали, таким образом, девчата медицинского института систематически зарабатывали себе на пропитание. Но посещать общежитие они не рисковали, рядом находилось мужское общежитие и без драк не обходилось. Это событие познакомило нас с еще одним уродливым проявлением современной жизни – платной проституцией. Была она при советской власти, была, чтобы вам не говорили. Но об этом несколько позже.
На этот день была запланирована ночная тренировка парада, предстояло дважды пройти по парадному маршруту. Самой большой проблемой стал участок перед оперным театром. Его нужно было преодолевать веером. Хотя мы и отрабатывали в училище этот маневр, в реальной жизни все оказалось гораздо сложнее. Мы переходили из одной улицы на другую, за ней сразу стояла трибуна командующего. Нам нужно было, ни на секунду не потеряв равнение в шеренгах преодолеть этот участок.
Когда пришли к оперному театру, там уже находились все участники парада готовые для торжественного прохождения. Обстановка тревожного ожидания настолько напрягла нервы, что один из курсантов не выдержал напряжения и потерял сознание. Он не был худосочным парнем, занимался тяжелой атлетикой, но не умел бегать кроссы. Когда Витя Полухин пришел в себя он сам удивился потере сознания. Но в основном параде он все - же принимал участие, сумел взять себя в руки. После этого случая, поняли, надо снимать напряжение. И самым лучшим, что смогли придумать, решили рассказывать различные случаи из жизни, анекдоты. Так оказалось значительно легче переносить напряжение. Больше обмороков не было.
Преодолев дважды парадный маршрут, стояли на исходной позиции и ожидали вердикта командования. Нашим прохождением заместитель командующего округом, руководивший ночным парадом остался доволен. В результате, было принято решение, поставить три наши коробки сразу за офицерской ротой. Раньше на этом месте шли курсанты пехотного училища, наши гостеприимные хозяева.
Весь следующий день готовились к предстоящему параду. Полковник Прищепко разрешил натянуть брюки на «торпеды», но строго по уровню носков ботинок. За исполнением следили командиры взводов и наш вездесущий старшина. Видимо, не очень доверяя нашему рвению, дважды строил и проверял ширину брюк. Старшина роты прихватил с собой ящик подковок и, собрав всех, у кого, как говорят, руки растут из положенного места, в течение нескольких часов оснастили наши ботинки металлическими подковами. Потом долго тренировались на строевом плацу училища, привыкая к подковкам и правильной постановке ноги на полную стопу. Единый шаг, усиленный звуком металлических подковок, в сочетании со звуками, сопровождающими строевые приемы с карабином, в едином движении слетающими с плеча в положение на руку, производили великолепное звучание и являли собой незабываемое зрелище. А морская форма, надвинутые на лоб бескозырки, белые перчатки на руках, слаженные действия вызывали восхищение прохожих.
Между делом, в минуты отдыха, пытались узнать у Царева и его друзей, что же с ними произошло. Мы знали, их в гости пригласил курсант нашей роты Светличный. Сын офицера штаба округа, поступивший в училище по протекции отца без сдачи экзаменов. Причем, появившийся сразу на втором курсе. Скользкий и неприятный тип. Он сразу попытался завести дружбу со старшекурсниками, со своими ребятами не общался. До этого он год проучился на первом курсе Львовского государственного университета. Когда отец обнаружил, что сын наслушался бендеровской пропаганды и его мозги повернулись не в ту сторону, забрал из института и привез к нам в училище.
Естественно, в парадную роту он не попал, только начал привыкать к флотской службе, но по просьбе отца его привезли на побывку домой. Не успели разгрузиться, как Светличного вызвали на КПП. Водитель отца привез ему гражданский костюм и, переодевшись, он уехал домой. Прощаясь, пригласил курсантов третьего курса в гости.
Когда ребята пришли в гости, у него оказались студенты Львовского университета, бывшие сокурсники. Они игнорировали курсантов, не пожелали с ними знакомиться. За столом ни парни, ни девчонки с ними не разговаривали. Парни терпели. Но когда один из молодых бендеровцев по пьянке заявил, жалеет, что немцам не удалось раздавить Советскую власть, парни не выдержали, загнали всю компанию под громадную кровать в спальне, утрамбовали и заставили кровать платяным шифоньером. Сели за стол, поели, выпили и вылили оставшуюся водку в раковину, оставив двери в квартиру открытыми, уехали в училище. Ребята молчали, потому что боялись, отец Светличного, полковник штаба округа не простит им устроенный в квартире кавардак. Но полковнику хватило ума не предъявлять курсантам претензии. Сына в училище он не отпустил.
Наверное, сегодня бывший курсант Светличный среди тех, кто ненавидит Россию, называя нас москалями и, к сожалению, забывая нашу общую историю, наши общие корни, гордиться новой властью и трезубцем на государственном флаге Украины. Забывая, что наша общая история начиналась в едином государстве - Киевская Русь.
На следующий день наши парадные расчеты произвели фурор. Все цветы, улыбки и приветствия достались нам. Не все во Львове сочувствовали и поддерживали бендеровцев но этой ситуацией власти не смогли правильно воспользоваться ни тогда, ни теперь, когда к власти пришли бендеровцы, а трезубец стал государственным символом Украины. Даже сочувствующие России граждане Западной Украины боятся открыто выразить свое мнение, но об этом расскажу в следующих главах своих воспоминаний.
Перед парадом прошел небольшой дождь, но и его хватило, чтобы заполнить углубление дороги перед оперным театром. Если кому - то приходилось бывать во Львове и посещать оперный театр, поймут о чем я говорю. Парадные расчеты были выстроены с правой стороны дороги ведущей к театру. Трибуна с командующим находилась с левой стороны. Когда начался парад, офицерские роты, сверкавшие голенищами надраенных сапог, только поднимали брызги, проходя через две канавы с водой разделяющие дорогу. Когда, чеканя шаг, а флотский шаг несколько реже шага армейских колон, мы прошли эти две канавы с водой, то оказались по пояс мокрыми, зато луж больше не было.
На протяжении всего пути следования стояла масса народа, которые от души приветствовали и осыпали цветами. Никто не заставлял, но, даже пройдя трибуну с командующим и представителями партийной власти, продолжали чеканить шаг. Никогда не думал, что обстановка способна так сплотить и заставить через не могу прошагать два километра по брущатке строевым шагом. Поняв наше состояние, полковник Прищепко дважды подавал команду и мы, демонстрируя приемы с оружием, шли с оружием на руку и на плечо. А затем дружно грянуть строевые матросские песни. Еще не дошли до училища, когда сообщили приказ командующего округа, предоставить всем участникам парада увольнение в город до двадцати трех часов. Комендант гарнизона получил приказ - курсантов морского училища не арестовывать, а в случае задержания доставлять в распоряжение училища. Хочу сразу сказать, на этот раз пьяных не было. У нас во взводе было задержано всего два курсанта с запахом, которые клялись, что выпили только по бутылке пива.
Получив увольнение, мы с Анатолием Головачом поехали к его подруге - студентке Львовского университета и вместе с ней пошли на вечер. Когда пришли в университет и подошли к подругам девчонки они не пожелали с нами познакомиться и демонстративно отошли. Анатолий успел станцевать два танца, я стоял в одиночестве, никто из девчонок не соглашался пойти танцевать. Пробыли мы не долго. К нам подошли несколько студентов университета и предупредили, лучше нам «москалям» покинуть вечер, иначе за нашу безопасность они не отвечают. На вечере в университете не было ни одного курсанта. Не солоно хлебавши, вынуждены были покинуть вечер «гостеприимных» бендеровцев. Побродили немного по городу, огорченные происшедшим, проводили подругу Анатолия домой и пошли в училище.
Так закончилось мое первое и последнее знакомство со столицей Западной Украины. Никогда до конца, не принадлежавшего советской власти - Львова. Сегодня по разному можно относиться к антисоветским, антироссийским высказываниям западенцев. Но корень зла надо искать в бездумной политике партийной верхушки.
В 1953 году мы приехали в родной Коростень, в городе было всего две школы с преподаванием на русском языке, в остальных школах обучение шло на украинском языке. Когда оканчивал школу в 1956 году, в городе осталось всего четыре украинских школы, остальные были переведены на русский язык. Скажите, добавило это уважения украинцев к России – нет. Именно тогда оно начало портиться и в обиходе появилось неуважительное слово «москаль», история которого уходит глубоко в века. Но нашим правителям явно не хватало мозгов, уважения к своим согражданам. Со временем появилось придуманное Брежневым новое бредовое желание. Назвать народы нашей страны «единой национальностью - Советский народ». Кто нас спросил, а желают ли граждане страны отказываться от своей национальности, желают ли они становиться безликой массой. Нет, никто не спрашивал! Подцепив еще одну звезду героя, их величество так возжелали. Горбачев и Ельцин не могли развалить то, что в течение десятков лет разваливала бездумная политика партии. Им осталось лишь слегка подтолкнуть, и колос сам свалился.
Так закончилось покорение Львова, хотя мы так и не поняли, почему нас так не любят на Западной Украине. И все - же, мы с хорошим настроением возвращались в родное училище, и виной тому была не только благодарность командующего округом, но и то, с каким восторгом встречали на улицах города простые граждане. Это дорогого стоило.
Глава 12. ОКАЗЫВАЕТСЯ Я ПЛОВЕЦ!
Праздники закончились. Впереди ожидали армейские будни. Переодевание в армейскую форму прошло в течение нескольких дней. Самым сложным, оказалось, привыкнуть к портянкам. Стоило поторопиться и на строевой подготовке, можно было стереть ноги до волдырей. Ну а запах кирзовых сапог, смазанных ваксой на рыбьем жире, первое время вызывал рвоту.
Сразу после возвращения из Львова было спланировано торжественное открытие плавательного бассейна. В рамках спартакиады училища были запланированы соревнования по плаванию. Командир взвода поручил мне комплектование команды нашего классного отделения. Во взводе было мало пловцов, поэтому, чтобы не проиграть с треском соревнования распределил ребят так, чтобы сохранить силы для эстафет. На каждой дистанции выставил по одному участнику, сохранив силы ребят. Зато мы смогли участвовать в двух эстафетах 4 по 100 метров вольным стилем и 4 по 100 метров в комплексном плавании. Я принял участие в заплыве брассом на сто и двести метров, а затем в обеих эстафетах. Расчет оказался верным. Не имея большой плавательной практики, соперники выложились на двух дистанциях и не смогли оказать достойного сопротивления в эстафетах. В комбинированной эстафете пришлось впервые в жизни на соревнованиях плыть сто метров баттерфляем. Стилем, который только входил в моду, названный так в честь американского пловца Баттерфляя. Среди четырех ротных команд заняли второе место. После соревнований майор Костиков вручил мне ключи от служебных помещений и поручил отвечать за порядок в бассейне. Теперь все свободное время проводил в бассейне. Получив добро от майора Костикова, с помощью товарищей принесли в бассейн станину от брусьев, соорудили трамплин и начали тренироваться в прыжках с трамплина в воду.
Экзаменационная сессия шла своим чередом. Сдавали экзамены, подводя итоги учебы, и с нетерпением ожидали окончания второго курса, а главное предстоящего отпуска. Но командование приготовило нам еще один своеобразный сюрприз. Когда экзамены остались позади, осталось сдать лишь несколько зачетов, начальник училища приказал поднять второй курс по тревоге. Предстояло с полной выкладкой преодолеть двадцать километров, как - бы напоминая, что мы не студенты, а военнослужащие и наше призвание Родину защищать.
Первая неудача подстерегала меня в самом начале тревоги. Сбегая по лестнице, зацепил часами за перила, ремешок лопнул, часы упали на ступеньки и рассыпались на детали. Собрал остатки часов в носовой платок и побежал дальше. Чтобы не ударить лицом в грязь, не уступить первенство другим классным отделениям, уже на первой половине дистанции пришлось распределить оружие и противогазы троих курсантов Виктора Полухина, Геннадия Топольника и Николая Драгана. Мне достался подсумок с автоматными рожками. Когда преодолели середину дистанции, объявили остановку на десять минут для отдыха и облегчения организма. Затем нас ожидала длинная дорога в обратный путь. Предчувствуя такой желанный отдых, мы с удвоенной энергией стали отмерять километры. Но мне опять не повезло. Успели пробежать не более полутора километров, когда один из моих подшефных хватился, справляя нужду по большому, он повесил автомат на дерево и забыл его. Командир взвода старший лейтенант Тюленев приказал сопровождать Юрия Прибыткова за оружием. Нам очень повезло, автомат сразу нашли, и теперь перед нами стояла новая задача, успеть догнать взвод до финиша на стадионе. Там ожидали командир батальона подполковник Лях с заместителем начальника училища полковником Прищепко. Они должны были подвести итоги проведенного учения. Мы не подвели ребят и прибежали в числе тех, кто уложились в контрольное время, толкая на последних метрах дистанции отставших товарищей.
Я никогда так не уставал, руки, ноги не слушались, ребята почти донесли нас до казармы. Мы с Прибытковым не пошли в столовую, а старшина разрешил дневальному принести нам завтрак в казарму и лечь отдыхать. Хорошо, что в этот день не надо было сдавать зачетов. Так заканчивались последние дни занятий перед долгожданным отпуском. Я горел желанием поскорее добраться домой и встретиться с Наташей.
Однажды вечером, когда готовились отойти ко сну, подошел москвич Юлий Крошкин. Он никогда не был в настоящем саду, и ему хотелось немного отдохнуть на Украине. Друзьями мы никогда не были, но отказывать товарищу было неудобно. Тем более, чувствовал себя должником, ведь именно Юлик Крошкин вместе с Анатолием Головачем выручили меня год назад. Когда, командир взвода, на классном собрании подвел итоги учебного года и вручил проездные документы, наконец, почувствовали себя свободными.
Оглавление