Глава  1.  ПЕРВЫЕ  ИСПЫТАНИЯ.
       Поезд  пришел  на  вокзал  Новограда – Волынского.  Предстояло  узнать  дорогу  к  245  Военно-морскому  авиационно-техническому  училищу,  конечной  цели  нашего  путешествия. Местные  жители  пояснили,  училище  находилось  в  километре  от  вокзала,  и  показали  дорогу  к  нему.  Для  того  чтобы  попасть  училище  нужно  было  пройти  вдоль  забора  в  сторону  города  до  КПП  части.  Багажа  у  нас  с  Валерой  не  было,  сумки  с  учебниками,  да  сменное  белье,  не  в  счет.  Валеру  сопровождала  мама.  Меня  мама  с  отцом,  грудь  которого  украшали  правительственные  награды.
      Когда  подошли  к  КПП,  ведущему  на  территорию  военного  городка,  нас  встретили  два  курсанта  в  такой  желанной  для  нас  с  Валерием морской  форме.  Они  несли  вахту  на  контрольно-пропускном  пункте.
С  чувством  собственного  достоинства  курсанты  довольно  вежливо  поинтересовались  у  отца,  куда  мы  направляемся.  Узнав,  что  приехали  поступать  в  училище,  объяснили,  как   пройти,  где  располагается   приемная  комиссия.   Мы  с  Валерой  с  завистью  смотрели  на  курсантов,  представляя  себя  на  их  месте  в  великолепной  морской  форме.  Были  уверены,  будем   выглядеть  не  хуже,  если  поступим  в  училище.   
       Испытывая  волнение  перед  предстоящей  встречей  с  приемной  комиссией,  пошли  по  территории  военного  городка,  с  любопытством  обозревая  окрестности.  Здесь  жили  офицеры  и  обслуживающий  персонал  училища, офицеры  расположенных  рядом  с  училищем  отдельной  бригады  десантников  и  танкового  полка. Территория  городка  была  ухожена,  дороги  и  пешеходные  дорожки  асфальтированы,  возле  домов  разбиты  клумбы.  Все  это  нам  очень  понравилось.  Мы  еще  не  представляли,  сколько  мозолей  появится  на  наших  ладонях,  чтобы  сохранять  и  умножать  эту  красоту. По  территории  городка  подошли  к  КПП  ведущему  в  расположение  училища.  Здесь  встретил  дежурный  офицер.  Посмотрел  направления  из  военкомата  и  сопроводил  в  приемную  комиссию.
      Приемная  комиссия  находилась  на  первом  этаже  учебного  корпуса.  В  холе  стояла  очередь - человек  пятьдесят.  Заняли  с  Валерием  очередь  и  стали  ожидать,  когда  подойдет  черед  сдавать  документы  в  приемную  комиссию. Прислушиваясь  к  разговорам  окружающих,  узнали,  документы  принимали  у  всех  поступающих.  Но  при  наличии  большого  количества  троек,  советовали  подумать  и  не  терять  напрасно  времени.  Стращали  суровой  военной  службой.   
      Родные  расположились  в  сквере  напротив  учебного  корпуса,  где  уже  стояло  и  сидело  много  других  родственников.  Среди  них  находился  офицер,  отвечал  на  вопросы,  рассказывал  об  истории  училища,  требованиях,  предъявляемых  к  поступающим.
      Очередь  шла  довольно  быстро.  Тех,  кто  приехал  с  направлением  военкомата  и  справкой  о  состоянии  здоровья,  сразу  отправляли  в  лагерь,  где  предстояло  прожить  все  время  сдачи  экзаменов  и  карантина.  Ребята,  приехавшие  без  направлений  военкомата,  собирались  в  группы  и  направлялись  в  санитарную  часть  на  медицинский  осмотр.
      Оказывается,  мы  не  напрасно  после  последней  встречи  на  скалах  в  парке  Горького  пошли  в  военкомат  за  направлениями  в  училище.  Это  ускорило  прохождение   медицинской  комиссии,  уменьшило  наши  волнения.  После  сдачи  документов  мы  с  Валерой  Уральским  простились  с  родными,  выслушали  их  наставления  и  в  сопровождении  курсанта  пошли  в  палаточный  лагерь,  где  располагались  кандидаты  в  курсанты,  так  отныне  мы  именовались.
      Так  началась  наша  самостоятельная  жизнь.  Последнее  прощание  и  напутствия  родных  сразу  забылись.  Прощаясь,  расцеловались  с  мамой,  сдержанно  обнялись  с  отцом.  Жалко,  с  братом  и  дедушкой  мы  попрощались  дома.  Нас  Валерой  поселили  в  одну  палатку.  Мне  приходилось  жить  в  таких  условиях  в  военизированном  лагере  в Бобруйске.  Для  Валеры  все  было  впервые,  все  было  непривычным.  В  палатке  уже  находились  четыре  кандидата  в  курсанты.  Из  беседы  с  ребятами  выяснили  биографию  поступающих  абитуриентов,  откуда  они  прибыли,  между  делом  состояние  их  аттестатов.
       На  приемной  комиссии  сообщили,  первым  экзаменом  будет  сочинение  по  русскому  языку.  Таким  решением  приемной  комиссии    были  несколько  обескуражены.  Чего  греха  таить,  именно  он  представлял  одну  из  основных  угроз  для  успешной  сдачи  экзаменов.  Оказалось  все  очень  просто.  Желающих  поступить  в  училище  набралось  около  полутора  тысяч  человек,  а  набирали  всего  четыре  классных  отделения,  сто  двадцать  человек.  Командование  решило  сразу  отсеять  всех  безграмотных,  а  затем  выбирать  кандидатов  из  тех,  кто  лучше  знает  профилирующие  предметы:  математику,  физику,  химию. 
       Наш  временный  командир  взвода,  курсант  второго  курса  рассказал  немного  об  истории  училища,  о  его  отцах  командирах,  курсантской  жизни.  Мы  слушали,  открыв  рты,  хотя  понимали,  курсантские  байки  тоже  имеют  право  на  существование.  Оказывается,  училищу  шел  всего  третий  год.  Его  начали  формировать  в  Перми,  как  филиал  Пермского  авиационно-технического  училища.  После  сдачи  вступительных  экзаменов  в  Перми,  22  сентября  1953 года  эшелон  в  сопровождении  семнадцати  офицеров  отправился  к  новому  месту  расквартирования  училища  в  Новоград-Волынский.  Прежде  здесь  было  расквартировано  училище  связи.  Теперь  его  перевели  в  Ригу,  и  там  было  образовано  Рижское  училище  связи.  Но  уже  год,  как  245  Новоград - Волынское  авиационно-техническое  училище  считается  самостоятельным  учебным  заведением. 
       Мы  страдали  возле  палатки  от  безделия,  подъедали  остатки  домашних  харчей,  покидать  лагерь  категорически  запрещалось.
Особенным  аппетитом  отличался  Анатолий  Филиппов,  приехавший  поступать  в  училище  из  Одессы.  Мне  очень  понравился  его  одесский  говор  и  постоянные  одесские  прибаутки. Все  время  сдачи  экзаменов  он  своими  прибаутками  скрашивал  нам  досуг.
      Пока  маялись  от  безделия,  командиры  отделений  периодически  приводили  новые  группы  абитуриентов.  Постепенно  палатка  заполнилась.  От  нашего  внимания  не  ускользнуло,  в  соседнюю  палатку  поселили  сначала  двоих  солдатиков,  затем  появились  три  сержанта,  еще  через  некоторое  время  привели  троих  матросов.  Их  появление  вызвало  оживление  в  лагере.  Они  поразили  своим  внешним  видом.  Брюки  клеши  закрывали  обувь,  фланелевые  рубашки  ушиты  до  предела,  бескозырки  еле  держались  на  макушке.  Правда,  любоваться  ими  пришлось  не  долго.  В  лагере,  после  зычной  команды  дежурного  «Смирно!»,  после  доклада  молодцеватому  полковнику  было  объявлено  общее  построение.
       Командиры  взводов  начали  выстраивать  нас  возле  палаток.  Когда,  наконец,  построили,  полковник  с  чувством  собственного  достоинства  представился – заместитель  начальника  училища  полковник  Прищепко.   Объяснил  основные  требования,  которые  должен  выполнять  каждый  кандидат  в  курсанты,  объявил  сроки  сдачи  экзаменов,  пожелал   успешного  поступления  в  училище.  После  его  короткого  выступления     зычным  командирским  голосом,  прозвучали  команды  «На  право!»,  «Шагом  марш!»  и  нас  повели  на  первый  матросский  ужин.  Когда,  стараясь  идти  в  ногу,  пошли  в  столовую,  полковник  Прищепко  остановил  группу  военнослужащих.  Дождавшись  пока  отошли  на  приличное  расстояние,  осмотрел  их  форму  одежды,  заставил  снять  так  восхитившие  нас  клеши,  фланельки,  солдат  и  сержантов  парадную  форму.  Приказал  дежурному  все  собрать  и  сдать  на  склад,  всем  переодеться  в  рабочую  форму  одежды.  Солдаты  сразу  поблекли,  но  белые  и  синие  робы  матросов  выглядели  вполне  нарядно,  не  испортили  матросского  шика.  Такими,  немного  поблекшими  и  явно  обескураженными  после  переодевания  они  и  появились  на  ужине. 
        Первый  ужин  меня  разочаровал.  Картошка  с  куском  селедки,  чай  с хлебом  были  мало  похожи  на  домашний  ужин.  После  выпитого  для  лечения  цинги  рыбьего  жира,  я  не  переваривал  рыбный  запах,  поэтому   в  столовой  довольствовался  одной  картошкой  и  чаем.  Заметив  это,  сосед  по  столу  Анатолий  Филиппов  с  наслаждением  съел  мою  селедку  и  подмел  весь  оставшийся  на  столе  хлеб.   
       После  ужина  командир  взвода  отвел  нас  в  аудиторию,  выделенную    для  самостоятельной  подготовки  к  экзаменам.  Объяснил,  где  находится  библиотека,  на  случай  необходимости  получить  учебники  для  подготовки.  Но,  желающих,  с  места  в  карьер,  приступить  к  занятиям  не  нашлось.  Отведенное  время  потратили  на  знакомство.   
       Вечерняя  проверка  окончательно  приобщила  к  армейской  жизни.  После  проверки,  не  желая  спать,  сидели  возле  палаток  и  слушали,  как  с  песнями  по  военному  городку  маршировали  взвода  курсантов,  в  мечтах  видели  себя  на  их  месте.   
       У  нас  была  неделя  на  подготовку  к  экзаменам.  Кандидатов  в  курсанты,  по  очереди,  отвлекая  от  подготовки  к  экзаменам,  водили  в  санитарную  часть  для  медицинского  осмотра  и  оформления  медицинских  документов,  нужны  были  наши  антропометрические  данные, естественно  медиков  волновала  пригодность  к  службе.
       За  эту  неделю  лишились  нескольких  соперников.  Желая  отметить  зачисление  в  училище  и  предстоящую  сдачу  экзаменов,  они  сбежали  в  город,  напились,  попали  в  милицию  и  на  следующий  день  были  отчислены.  Постепенно  привыкая  к  армейской  жизни,  все  время  проводили  в  учебном  корпусе,  готовясь  к  экзаменам.  Совсем  иначе,  чем  в  школе  копаясь  в  учебниках  хватаясь  за  них  как  за  соломинку,  которая  должна  помочь  выплыть  в  этот  жестокий  час  сдачи  экзаменов.      
       Первый  экзамен  значительно  сократил  число  претендентов.  Практически  одна  треть  кандидатов  в  курсанты  покинула  наши  ряды.  Палаточный  городок  состоял  из  ста  палаток.  В  лагере  находилось  почти  тысяча  абитуриентов,  остальные  жили  в  огромном  спортивном  зале.
После  первого  экзамена,  когда  провалилась  треть  претендентов,  командование  предложило  перейти  жить  в  спортивный  зал.  Из  нашей  палатки  убыл  один  кандидат  в  курсанты,  получив  двойку  по  сочинению.  Но  свято  место  пусто  не  бывает,  к  нашему  удивлению  в  палатку  поселили  нового  кандидата,  его  привел  лично  полковник  Прищепко.
       Мы  единодушно  не  желали   переселяться  в  духоту  спортивного  зала.  Желания  совпали  с  желанием  командира  взвода  и  нас  оставили  в  лагере.  Тогда  мы  не  знали,  это  было  не  наше  и  не  нашего  командира  взвода  решение,  а  желание  нового  товарища  Николая  Драгана.
Несколько  позже  узнали,  Николай  получил  двойку  по  сочинению,  но  по  протекции  полковника  Прищепко  был  оставлен  в  училище.  Его  отец  и  полковник  Прищепко  в  свое  время  вместе  служили  и  воевали  в  одной  части.  Такова  была  действительность.  Воистину - не  имей  сто  рублей,  а  имей  сто  друзей.
        После  второго  экзамена  наши  ряды  поредели  еще  на  четверть.  Лишился  и  я  единственного  друга,  который  согласился  поступать  в  училище.  Валера  Уральский  получил  двойку  по  физике.  Прощались  с  великим  сожалением.  Три  года  совместной  учебы  в  Коростене,  наши  детские  шалости,  все  осталось  в  другой  жизни.  Валера  решил  поехать  прямо  в  Херсон  и  поступать  в  Херсонское  мореходное  училище.  Через  месяц  получил  от  него  письмо  и  его  фотографию  в  морской  форме.  Валерий  осуществил  свою  мечту,  стал  курсантом  Херсонского  мореходного  училища.
        К  последнему  экзамену  осталось  всего  сто  пятьдесят  кандидатов  на  сто  двадцать  мест.  Думаю,  командование  пожалело  о  слишком  быстром  отчислении  некоторых  кандидатов.  Тем  более,  как  удалось  узнать,  среди  оставшихся  было  десять  человек  блатных,  получивших  двойки  по  различным  предметам,  но  оставленных  в  училище  по  протекции.
       Многие  поступавшие  в  высшие  учебные  заведения  встречались  с  подобными  фактами. Сколько  достойных  людей  лишилось  своей  мечты  получить  образование  в  угоду  блату,  а  если  говорить  сегодняшним  языком  коррупции  в  советском  обществе.  Как  говорил  Аркадий  Райкин,  «ты  меня  уважаешь,  я  тебя  уважаю,  значит,  мы  оба  уважаемые  люди».  Принцип  кумовства  и  телефонного  права  был  очень  распространен  в  наши  славные  времена.  Не  верьте,  когда  вам  говорят  о  социальной  справедливости  во  времена  правления  коммунистов.  Те,  кто  говорил  правду,  оказывались  в  местах  не  столь  отдаленных.  Те,  кто  имел  за  душой  связи,  положение  родителей  получал  в  «наследство  лучшие  куски»,  престижные  вузы,  лучшие  должности,  обеспеченную  жизнь.
       Экзамены  закончились.  Нас  переодели  в  морскую  форму,  распределили  по  взводам.  Кроме  уже  известного  Николая  Драгана  получившего  две  двойки  на  экзаменах,  в  наш  взвод  попали  еще  трое  блатных:  Владимир  Гречин,  Геннадий  Топольник  и  Николай  Гаврилов. 
Правда,  до  выпуска  добрались  лишь  трое,  четвертый - Гаврилов  оказался  не  только  двоечником,  но  и  алкоголиком.  Еще  не  начались  занятия,  а  он  умудрился  дважды  сбежать  в  самовольную  отлучку,  напиться  и  попасть  в  милицию.  Вызванный  папаша  начинающегося  алкоголика  оказался  военным  в  звании  полковника. Приехав  за  сыном,  он  долго  извинялся  в  кабинете  командира  роты  за  художества  своего  отпрыска.
Были  и  в  других  взводах  волосатики,  так  между  собой   их  окрестили.   
         В  армейской  среде  распространен  анекдот.
Сынок  генерала – двоечник,  спрашивает  у  отца  воспитывающего  его  ремнем:  - Папа,  а  я  буду  офицером?            
Генерал  отвечает:  Будешь  сынок,  будешь,  куда  ты  денешься!            Сынок  заинтересовано  спрашивает:  -  Папа,  а  я  буду  генералом?
Генерал  отвечает:  Будешь  сынок,  будешь!
Сынок  мечтательно  спрашивает:  - Папа,  а  я  буду  маршалом?    
Генерал  обреченно  отвечает:  - Нет,  сынок  не  будешь.
Сын  удивленно  спрашивает:  -  А  почему  папа?
Папа  отвечает: -  У  маршала  есть  свой  оболтус!   
       О  судьбе  таких  сыновей   расскажу  на  страницах  воспоминаний  из  моей  жизни  и  жизни  моих  друзей.  Назову  их  настоящие  фамилии,  фамилии  их  покровителей.  Ведь  именно  они,  продвигая  этих  никчемностей,  наносили  непоправимый  вред  обществу,  государству.  Почему  я  должен  их  и  их  родственников  жалеть.
       Однажды  наше  отделение  привели  к  небольшому  зданию,  располагавшемуся  за  учебным  корпусом  в  тени  фруктового  сада.  Это  был  штаб  особого  отдела  училища.  С  каждым  кандидатом  в  курсанты  проводили  собеседование  офицеры  особого  отдела.  Конечно,  они  не  думали  найти  среди  нас  врагов  народа,  агентов  иностранных  разведок,  но  работа  есть  работа.  Ежедневно  с  одним  из  отделений  офицеры  особого  отдела  проводили  такие  встречи.
        Мне  повезло,  попал  на  беседу  к  начальнику  особого  отдела.  Когда  зашел  в  его  кабинет  и  представился,  полковник  приказал  рассказать  о  моих  родственниках.  Услышав,  что  сын  офицера.  Воевавшего  в  двух  войнах, - Финской  и  Великой  Отечественной,  окончательно  утратил  ко  мне  интерес.  Очередной  вопрос  задал  скорее  для  очистки  совести.  Был  ли  я  за  границей  и  имел  ли  приводы  в  милицию  или  компетентные  органы.  Мой  ответ  о  проживании  в  Польше  вместе  с  частью,  в  которой  служил  отец,  его  не  заинтересовал.  Приводов  в  милицию  не  было,  но  когда  сказал  о  том,  что  задерживался  компетентными  органами.  Полковник  проснулся  и  заинтересованно  выслушал  рассказ  о  бездарной  шутке  моих  друзей.  Сначала  рассмеялся,  потом  для  очистки  совести  спросил,  а  точно  не  я  писал  эту  записку.  Получив  отрицательный  ответ,  предупредил:  «не  шутите   так  больше».   Когда   вышел  из  кабинета  начальника,  ребята  поинтересовались,  почему  беседа  продолжалась  так  долго.  Рассказал  историю,  у  большинства  она  вызвала  только  смех,  никто  всерьез  не  воспринял  озабоченность  компетентных  органов,  а  я  представил,  как  сложно  было  бы  объяснить  свое  участие  в  этом  деле  Валерию  Уральскому,  поступи  он  в  училище.      
      После  сдачи  экзаменов  начался  курс  молодого  бойца.  Теперь  нашим  командиром  взвода  стал  старший  лейтенант  Дмитрий  Сергеевич  Тюленев,  болезненного  вида  офицера,  немного  слабохарактерный,  но  порядочный  человек,  в  период  сдачи  экзаменов  он  был  в  отпуску.
Взвод  состоял  из  двух  классных  отделений.  Стремясь  познакомиться  с  физическими  возможностями  будущих  курсантов,  командир  взвода  проводил  занятия  по  строевой  подготовке,  обучая  и  изучая  наши  возможности.  Когда  бывшие  военнослужащие  показывали  свое  умение  в  строевой  подготовке,  на  них  смешно  было  смотреть.
      Матрос  Черноморского  флота - Иван  Корчун  маршируя,  вскидывал  левую  руку  одновременно  с  шагом  левой  ноги,  пытался  оправдаться  тем,  что  в  военно-морском  флоте  строевая  подготовка  не  популярна.
Не  лучше  выглядели  и  младшие  сержанты  Павловский  и  Синицын.  Лучшими  строевиками  оказались  ефрейтор  Геннадий  Кулагин,  кандидаты  в  курсанты  Зинченко,  Трапизон  и  ваш  покорный  слуга.  За  что  я  был  назначен  командиром  отделения.  Хорошо,  что  это  продлилось  не  долго, я  был  одним  из  самых  молодых  курсантов,  тем  более  среди  нас  было  пятеро  курсантов  уже  служивших  в  вооруженных  силах  и  вкусивших  армейской  каши.   
       Когда  на  занятиях  по  физической  подготовке   командир  взвода  привел  в  гимнастический   городок,  оказалось,  больше  половины   кандидатов  не  умеют  подтянуться,  висят  на  перекладине  «сосисками».
Я  подтянулся  пятнадцать  раз,  выполнил  подъем  переворотом,  и  после  этого  соскочил  с  перекладины,   выполнив  соскок  с  поворотом  на  сто  восемьдесят  градусов. Мое  лихачество  командир  не  оценил,  но  лидерство  в  строевой  и  физической  подготовке  во  взводе  никто  не  оспаривал.
        Когда  командир  взвода  объявил,  на  следующий  день  запланированы  занятия  по  плаванию,  он  хотел  узнать  наши  возможности  в  плавании  и  дать  немного  отдохнуть  на  свежем  воздухе.  Я  был  рад  представившейся  возможности  искупаться  в  реке,  продемонстрировать  свои  возможности  в  плавании.  Бассейна  в  училище  не  было,  поэтому,  комендантский  взвод,  совместно  с  личным  составом  отдельной  бригады  десантников  на  речке  Случь,  протекающей  в  трех  километрах  от  училища,  из  бревен  построили  бассейн  размером  двадцать  пять  на  пять  метров.  С  двух  сторон  он  оканчивался  помостами,  где  располагались  тумбочки  для  пловцов.  Он  напомнил  мне  коростенский  пляж,  бассейн  в  котором  завоевал  первые  награды.            
       Когда  шли  к  реке,  Владимир  Гречин,  один  из  наших  «волосатиков»  (отец  служил  преподавателем  в  бывшем  училище  связи)   распространил  слух,  «всех  не  умеющих  плавать  будут  отчислять  из  училища».
В  очередной  раз  подтвердив,  глупая  шутка  может  привести  к  катастрофическим  последствиям.
       Самыми  неподготовленными  среди  нас  физически  были  шесть  парней  закончивших  сельские  школы.  У  некоторых  в  школе  не  было  учителя  физкультуры,  военрука,  но  надо  отдать  им  должное,  в  течение  года  почти  все  они  сумели  догнать  и  перегнать  отдельных  ребят,  кичившихся  своим  городским  происхождением.  Таким  огромным  желанием  учиться  и  совершенствоваться  они  обладали.
       Когда   пришли  на  речку,  командир  взвода  опросил  курсантов  на  предмет  умения  плавать.  Не  умеющих  отвели  на  мелкое  место  для  обучения.  Но  один  из  кандидатов  в  курсанты - Василий  Боб,  поверив,  что  за  неумение  плавать  могут  отчислить  из  училища,  не  сознался.  Когда  очередь  показать  умение  плавать  дошла  до  него,  Василий  отчаянно  бросился  в  воду.  Проплыл  метров  пять,  судорожно  работая  руками  и  ногами,  и  погрузился  в  воду.  Когда  мы  с  Иваном  Корчуном  поняли,  что  он  тонет,  бросились  в  воду.   На  берег  вытащили  уже  солидно  нахлебавшегося  воды - Василия.  Отдышавшись,  он  признался,  что  не  умеет  плавать.  Так  из-за  глупой  шутки  мы  чуть  было  не  потеряли  товарища.
       Среди  кандидатов  в  курсанты  взвода  оказалось  лишь  четыре  человека  имеющих  спортивные  разряды  по  плаванию  от  юношеского  до третьего  взрослого.  Командир  взвода  тут  же  поручил  нам  обучение  товарищей.  Невольно  опять  стал  лидером,  получил  возможность  руководить  товарищами. 
       Старший  лейтенант  Тюленев  во  время  сдачи  вступительных  экзаменов  был  в  отпуску,  и,  вернувшись,  принимал  взвод  у  старшины  роты,  временно  командовавшего  нами.  Во  взвод  попало  пятеро  бывших  военнослужащих,  но  когда  переодели  в  матросские  робы,  все  были  на  одно  лицо.  Командир,  принимая  взвод,  решил  устроить  строевой  смотр  на  плацу.  Волнуясь  перед  встречей  со  своим  непосредственным  начальником,  постарались  привести  себя  и  форму  в  образцовый  вид.
        На  строевом  смотре  каждый  из  кандидатов  в  курсанты  вызывался  из  строя  и  должен  был,  ответив  «Я!»,  подойти  строевым  шагом  к  командиру,  представиться  и  стать  обратно  в  строй.  Спасибо  военизированному  лагерю  в  Бобруйске,  нашему  преподавателю  военного  дела  в  Коростене  и  гимнастике.  Лучше  всех  подготовленным  в  строевом  отношении  выглядел  ваш  покорный  слуга.  Итогом  знакомства  с  личным  составом  стало  решение  командира  взвода  о  назначении  командиров  отделения.  Так  я  был  временно  назначен  командиром  второго  отделения.  Это  для  меня  было  неожиданным,  но  приятным  событием.  Младшие  сержанты  Григорий  Павлович  и  Иван  Синицын  были  на  три  года  старше  и  прослужили  в  армии  по  два  года.  Но  приказ  есть  приказ.  Две  недели  был  командиром  отделения,  пока  командир  взвода  не  ознакомился  с   личными  делами,  не  вызвал  всех  бывших  военнослужащих  и  меня  в  канцелярию  роты.
       Совещание  командир  начал  с  того,  что  необходимо  создать  военную  структуру  в  классном  отделении,  распределить  курсантов  по  отделениям.  Ознакомившись  с  личными  делами,  командир  решил  назначить  на  должность  заместителя  командира  взвода - младшего  сержанта  Григория  Павловича.  Командирами  отделений - младшего  сержанта  Ивана  Синицына  и  ефрейтора  Геннадия  Кулагина.  Без  должностей  остались  матрос Черноморского  флота  Иван  Корчун  рядовой  Виктор  Волосюк  и  я.
       По  возрасту  я  был  самым  младшим  в  классе,  мне  было  всего   семнадцать  лет,  да  и  жизненного  опыта  никакого.  Поэтому  прекрасно  понимал,  мне  рано  было  становиться  командиром.  Старший  лейтенант  Тюленев  поблагодарил  за  хорошее  исполнение  обязанностей  командира  отделения  и  назначил  нас  с  Курчуном  помощниками  командиров  отделений.  Иван  Синицын  тут  же  сориентировался,  попросил  командира  назначить  меня  к  нему  в  отделение.  Позже  понял  причину  его  просьбы.  Когда  надо  было  продемонстрировать  строевой  прием  или  показать  упражнение  на  спортивных  снарядах,  я  получал  команду:  -  курсант  Слобода  к  снаряду!  Хитрец  оказался  Иван  Синицын.
         После  совещания,  на  построении  личного  состава  взвода  были  объявлены  назначения.  Решения  по  сути  справедливые.  Возможно,  опыт  бывших  военнослужащих  способствовал  лучшей  организации,  но  за  три  года  учебы,  ни  Павлович,  ни  Иван  Синицын,  ни  Иван  Корчун  так  и  не  научились  строевой  подготовке,  образцовому  владению  приемами  со  стрелковым  оружием.  А  перед  выпуском  Иван  Синицын  полностью  самоустранился  от  управления  отделением.  Когда  готовились  участвовать  в  параде  во  Львове,  его  оставили  в  Новоград - Волынске,  он  не  попал  в  парадную  роту.
       Конечно,  у  нас  было  авиационно – техническое  училище,  требования  к  строевой  подготовке  несколько  другие,  и  только  подготовка  для  участия  в  параде  во  Львове,  сделала  некоторых  курсантов  настоящими  офицерами,  а  не  тюфяками  в  погонах.

Оглавление